Ирена тут же округлила глаза. Да, когда-то она об этом хорошо помнила, когда-то сделала зарубку на ножке кровати и каждый день зачеркивала по одному отрезку тонкой линии, считая одинаковые дни. Девушка энергично закивала головой, вскакивая с места. Конечно! Ярмарка.
Они с Дари всегда ходили вдвоем, с тех самых пор, как ему было четыре, а ей – девять. Тогда-то мать впервые отпустила детей вдвоем, потому что сама сидела дома с непослушными близнецами, которым едва исполнился первый год. Для этого дня в подушке Рен были припрятаны деньги. Двадцать монет серебром. Сумма большая, можно купить целое море разных конфет. В этот раз и брат внес свою лепту в общую кучу наживы. Пять серебряных – для него деньги очень большие.
– Пригласи его! – настойчиво посоветовала мать. – Давай, не тушуйся, Рен.
Но девчонка только выпятила губу в ответ. Кем она считает вампира? Любезной маленькой сластеной, что ответит на приглашение вежливым и застенчивым отказом? Нет. Детлафф высмеет ее, может, даже прогонит с криками и замечаниями по поводу ее пустоголовости и наглости. Рен невольно дотронулась до своих губ, вспомнив о нем. Пальцы оставили от себя странное ощущение покалывания, что-то шевельнулось у живота, под грудью.
– Пойдем сейчас? – спросил Дари, широко улыбаясь. – Займемся этим с самого утра?
– Дай ей поспать, – возмутилась матушка, снова принимаясь за завтрак. – Пару часиков поваляется, а ты мне пока поможешь с уборкой.
Дариуш не был ленивым или неблагодарным сыном. Он любил родителей, требования их исполнял всегда вовремя, без пререканий. И сегодня отец вознаградил его послушание, отпустив любимого ребенка в заслуженный отгул. Рен кивнула, медленно поднимаясь наверх, а Дари сел завтракать.
Есть девчонка не хотела, ее все еще подташнивало от выпитого, голову кружил выветривающийся алкоголь. Уставший разум нашел во сне свое спасение, Ирена отключилась быстро, провалявшись в дреме часа два-три. Сновидений Боги ей не прислали, только спасительную тьму дрожащих в беспокойном метании век. Мысли терзали дочь кузнеца до отправки в мир сновидений. Она думала о вампире, о его властных руках, о том странном чувстве… Безопасности рядом с ним. Дрожь прошлась по телу, узелок из голодных нервов завязался внизу живота.
Рен клубочком свернулась под пледом, а Дариуш, тихо пробравшийся в комнату, упал на свою кровать, чтобы ждать сестру рядом. Он не шумел, пялился в потолок, предвкушая съеденные им конфеты и другие сласти. Больше всего Дари любил пирожки с вишней, их он мял с особым удовольствием. В числе фаворитов стояли и сахарные леденцы, сдобные ватрушки, карамельные бублики и жутко дорогие, но не менее вкусные шоколадные конфетки. Ирена же предпочитала печеные яблоки и пироги с маком в сахарной пудре.
– День, Рен, – нетерпеливо пробубнил мальчишка возле уха распластанной на кровати сестры. – Пойдем уже?
Девчонка хмуро отмахнулась от него, потянулась в кровати, с противным хрустом вытягивая затекшие пальцы. Фаланги кривятся под неестественным углом, и Дари хмыкает, бегло замечая это. Он уже заметил и шрам на ее шее, укус, только спрашивать о нем не стал. Может, это прожорливый комар… Или пчела? Рен же в любом случае не ответит, интересоваться нет смысла.
– Пошли, – выдохнула она, облизывая сухие губы. – До вечера?
– Да. До самой темноты.
Мальчишка ушел, оставив сестре возможность сменить наряд. Рубаха ее сегодня будет почти розоватой, а юбка – ярко-красной, парадной. Расчесывать спутанные волосы – сложно, но Рен со своей задачей справилась неплохо. Коса ее сейчас вышла свободной, и меж прядей девчонка вдела искусственный цветок мака. Красный, яркий, с натурально шершавым стебельком.
Дариуш специально к случаю наряжаться не стал, но очень надеялся встретить на ярмарке ту рыжеволосую девчонку из дома напротив. Дети покинули дом, не взяв с собой шумных и непоседливых близнецов. Дело в том, что этот день всегда принадлежал только Рен и Дари, им двоим, и лишние рты и уши им сегодня не нужны.
– Ты уже видела ее прежде, – рассказывал Дариуш о своей первой детской влюбленности. – Зинка, с длинной рыжей косой. У нее веснушки везде, честное слово, Рен! Даже на плечах и ладонях… Странно, как будто чародеи порчу на нее навели.
Брат откровенничал, а Рен не смеялась, хотя иногда ей жутко хотелось зайтись громким хохотом. Он с таким видом рассказывал об этой девчонке… Словно и сейчас видел ее перед собой. Ирена умилилась. Она пыталась вспомнить, была ли когда-то влюблена так, как Дари сейчас. Наверное, нет. Одно время ей сильно нравился парнишка из виноградника. У него была широкая мускулистая спина, поджарые руки и красивая белозубая улыбка. Волосы кудрявым ореолом обрамляли его лицо, чистое и уставшее. Но влюбленность Рен не зашла дальше созерцания предмета своих воздыханий. Мальчишка из виноградника запомнился ей безымянным мальчишкой, и встречи их тут же прекратились, как только закончился очередной сезон.
Рыночная площадь кипела людьми, не боявшимися надвигающейся непогоды. Солнце уступило тучам, над головами сластен метался беспокойный, но слабый ветер. Сначала Рена купила для себя яблоко в карамели, обратившись к миловидной девушке за прилавком. Твердая корка липла к зубам, грызть яблоко было сложно. Дари, знавший об этом еще с прошлого года, от карамельного лакомства отказался, взяв для себя две мягкие пастилки из клюквы.
Ароматы ягод полнили липкий воздух, мухи метались от прилавка к прилавку вместе с толпами детей. Когда сестра собиралась указать Дари на шатер со спрятанным в нем павлином, кто-то дернул ее в сторону. Сильно, неожиданно и слишком дерзко. Люди, стоявшие по обе стороны от девчонки, шарахнулись от нее, и Рен в падении закусила губу. Она прикрыла глаза, чувствуя сердце у солнечного сплетения. Это Ориана, та жестокая брукса пришла, чтобы добить ее, опробовать окончательно?
– Ты непомерно хороша в красном!
Знакомый голос вытеснил страх из души Рен, заменив его легкой ноткой гнева. Богач улыбался, придерживая Ирену за вывернутую под неестественным углом руку, чтобы девчонка не брякнулась прямо в грязь и не испачкала свой красивый наряд. Ох, как ей хотелось шлепнуть мальчишку по лицу, чтобы сбить с него эту мерзкую ухмылочку, вернуть на землю…
– Ну надо же! Закрыл свою конторку? – насмешливо спросила девчонка. – В такой-то день? Прибыль теряешь, хватку, азарт…
– И приобретаю небывалое удовольствие от твоего общества, Ирена.
Дариуш громко хмыкнул, улыбаясь старому приятелю. Он, порядком наслышанный о любви Богача, только смеялся над его попытками ухлестывать за Рен. Иногда мальчишка заявлялся к ним с отцом в кузню, выспрашивал у Дари о сестре и ее отношении к нему, а юнец находил все новые предлоги, чтобы увильнуть от прямого ответа. Он знал, что старому другу в этом сердце ничего не светит.
– Пробовали ту черную штуку? – спросил Богач, пальцем указывая на длинную палочку в руках у одного из проходящих мимо покупателей. – Лакрица, как говорят. Вкусная штука, за уши не оттащишь.
– Да выглядит что-то не особо, – сознался Дари, глянув на непримечательную сладость. – Как палка какая.
– Так ты не смотри на нее, а ешь.
Ребята согласились с тем, что не могут осуждать странного вида конфету, так ее и не попробовав. Рена от проходившей мимо подруги узнала, что прилавок с заморским лакомством стоит почти что у самого конца ярмарки. Они шли мимо тележек с воздушной кукурузой, прилавков с нарезанными соломкой фруктами и подслащенным виноградным соком. Сладкие запахи смешивались, со всех сторон к ярмарке летели все новые пчелы и мухи, проснувшиеся к весне.
Народу возле этого столика было не много, человек пять или шесть. Лакрицу ребята не оценили. Дорого, противно на вкус. Дариуш сказал Богачу, что большей мерзости он не едал никогда, а Рена тактично умолчала о том, что впустую отдала серебряную монетку за два куска подслащенных водорослей или чего-то еще более мерзкого. Ей хотелось прочистить рот, смыть с языка этот горьковатый привкус. Благо, что рядом оказался стенд, за которым людям разливали что-то явно вкусное по крепким деревянным кружкам.