Уже изрядно подвыпивший ведьмак пытался отказаться, но и он, и все собравшиеся в тот тёплый летний вечер у мадам Жизельды знали, что этот раунд он проиграл.
И, похоже, был не прочь продолжить в том же духе.
========== Часть 2 ==========
Вилла Санкерре была пустынна, будто её разом покинули все жители. Выложенные разноцветной речной галькой дорожки были чисты, но то тут, то там похрустывали под ногами упавшие с деревьев и не подметённые листья. Живую изгородь из душистого лавра давненько не подстригали и яркие молодые побеги победоносно топорщились над тёмной листвой.
Ведьмаку и его спутникам — виноделам Туомо и Гиоргио, а также знаменитому барду Вериноско — не встретилось ни души, пока они не вышли во двор перед самим домом графини.
Там, посреди двора, ровно в середине мозаики, изображавшей движение звёзд и планет, сидел жирный белый кот и самозабвенно лизал себе между ног.
Кот посмотрел на ведьмака. Ведьмак отвёл взгляд, всем своим видом показывая, что он не при делах. Кот, не меняя своей раскоряченной позы, издал утробный вой, после чего медленно встал и лениво пошёл со двора, раскачивая боками. Ведьмак вздохнул.
— Не люблю кошек, — сказал он.
— Похоже, они вас тоже, господин ведьмак, — заметил старый Туомо, — но как по мне, главное чтобы кошки не любили мышей. Этот-то явно ни на что не годен, верно я говорю, Гио?
Гиоргио, высокий и сухой смуглокожий винодел с огромным носом, похожий на подсушенную на солнце виноградную лозу, медленно кивнул. Гиоргио был примерно так же разговорчив, как винные бочки или земля, на которой произрастал его продукт. Он просто давал людям пробовать вино и выражал весь спектр своих эмоций покачиванием головы, выражением глаз и передвиганием многочисленных морщин, делавших его кожу похожей на потрескавшуюся от солнца землю. Как ни странно, всё, что он говорил, было понятным.
Когда в один из вечеров Гиоргио сказал тост, ведьмак подскочил от неожиданности. Он был уверен, что винодел вовсе нем.
Сейчас же всё вокруг было ему под стать. Послеполуденная вилла купалась в золотистой тишине. Из распахнутого окна на втором этаже трепетала на ветру белая пена кружевной занавески. На козырьке у парадного входа сидела ещё одна кошка — чёрная, и умывала мордочку белой лапкой.
Тишину разрушили тяжёлые шаркающие шаги. Со стороны конюшен появился явно спешащий старик.
— Добрый вечер, Гавин! — приветственно раскинул руки Туомо. Старик замахал руками и прибавил ещё ходу.
— Нет-нет-нет! — скрипуче запротестовал он, — уходите отсюда все! Будете мне тут языками чесать!
— Но Гавин, мы привели для госпожи Феррано охотника на чудовищ! — будто удивлённая дубовая бочка прогудел Туомо, — уж от такого гостя ты не откажешься?
Старик подслеповато прищурился и оглядел ведьмака. Тот ничем не выдавал своих эмоций.
— Это кто, ведьмак? — с негодованием воскликнул он и махнул рукой, — только ведьмака мне здесь не хватало! Всех мальчишек-конюших разогнали, теперь мы с Лоренцо вдвоём, садовника нет, хотя бы повариха ещё осталась, да я, старый эконом. Я был в этой семье с рождения, господа, с рождения!
— Мы знаем, Гавин, — терпеливо кивнул винодел и ехидно добавил, — но скажи на милость, чем тебе не угодил ведьмак? Как-никак, её сиятельство назначила баснословную сумму за уничтожение демонов.
Эконом метнул на него полный раздражения взгляд. Потом снова обратил внимание на ведьмака и махнул ему рукой.
— Ведьмак, значит? Пойдём со мной, ведьмак. Отведу тебя сразу к её сиятельству.
Он энергично зашаркал через звёздную мозаику, спугнув очередного кота, на этот раз тощего и рыжего. На полпути обернулся к виноделам.
— А вы проваливайте отсюда, её сиятельство не в настроении никого видеть! О, пресвятая Владычица, дай нам сил!
Ведьмак виновато оглянулся на своих сопровождающих. Те закивали ему всё с теми же добродушными, но полными ехидства улыбками. Туомо махнул рукой на прощание.
Путь увлекал вглубь виллы через обдающие прохладой, тёмные внутри и рыжеватые снаружи каменные стены, путаницу коридоров с ковровыми дорожками и парадными портретами, через воздушные галереи с огоньками красных и оранжевых бегоний, подвешенных на парапетах. Имение не было большим, и нельзя было сказать, что здесь царило запустение — похоже, слуги, прежде тщательно ухаживавшие за каждым клочком территории, покинули его недавно.
Чутьё подсказывало Весемиру, что никаких демонов тут нет. Впрочем, чутьё часто обманывало. Самым загадочным в этой истории было то, как на ситуацию реагировали люди в городе — за последние три дня ведьмаку не удалось выяснить абсолютно ничего, кроме того, где выращиваются какие сорта винограда, какие из них дают кислотность, а какие шершавость. Многочисленные сбежавшие из имения слуги либо делали вид, что полностью поглощены новой работой, либо отшучивались, не производя впечатления встретившихся с потусторонними гостями.
Наконец, они оказались перед очередной дверью.
— К графине Феррано обращаться либо ваше сиятельство, либо госпожа графиня. Не докучать. Выполнять приказы. Если останетесь на ночь, в чём я очень сильно сомневаюсь, я покажу вам комнату.
Весемир растерянно кивнул.
— Вам всё ясно? — старик был готов рассвирепеть.
— Кристально, — заверил его ведьмак.
Эконом церемонно постучал и отворил дверь.
— Ведьмак Весемир, ваше сиятельство! — провозгласил он с церемонным поклоном.
— Пускай войдёт! — ответил молодой женский голос.
Они вошли. Эконом нехотя пропустил Весемира вперёд.
В комнате с простыми, белёными известью стенами и потолками царила полутьма, прорезанная ярким прямоугольником света — тяжёлые винного цвета гардины закрывали высокие окна, но одно из них было отворено и ветер выдувал наружу белое кружево тюлевой занавески. По пушистому ковру с затейливым рисунком бегали солнечные блики, как отсветы от воды на мосту. Похоже, графиня была больна — с кресла у забитого каким-то хламом камина свешивалась гора платьев и грязных полотенец, на полу валялись горбы книг и какие-то бумаги, пустые чашки и бутылки, связки трав и огарки свечей.
В нос ведьмака ударил резкий запах ладана, руты и лавандового масла — «домашних» средств от нечисти, которые не приносили никакого эффекта, кроме успокоения нервов.
На шёлковом диванчике у занавешенного окна полулежала молодая женщина. Она не была худой, но не была и толстой — графиня была крепко сбита и мощна в плечах, как представительница крестьянского сословия. Тем не менее, благородный нос, высокий лоб и брови вразлёт выдавали в ней дворянку.
Сейчас она выглядела обессиленной — лицо в отсутствие солнечного света стало совсем бледным, а из-под тонкой белой кожи проступали голубые вены.
Графиня тяжело села на диванчике, потирая виски и останавливая рукой эконома, ринувшегося на помощь.
— Оставьте…оставьте нас одних, — поморщилась она.
— Ваше сиятельство, позвольте я только пришлю кого-нибудь прибраться… Если бы вы соизволили хотя бы немного погулять по саду, я бы мигом…
— Не нужно, Гавин, — похоже, у графини очень болела голова, — потом.
— Как скажете, госпожа.
Эконом откланялся и удалился. Они остались наедине.
Ведьмак в нерешительности приблизился к графине.