— Вы хотите спать?! — Пол кричал, не веря тому, что происходит, желая, чтобы весь мир слышал его. Головы наблюдателей повернулись. — Вы оставляете моего сына там с каким-то сумасшедшим, а ваши люди могут пойти домой и поспать? Это невероятно!
Эти слова попали точно в цель — в уши репортеров, которые не уехали в теплые комнаты мотеля. Они тут же набросились на Холта, как рой москитов, чувствующих запах крови. Холт был разъярен импровизированной мини-пресс-конференцией, которая произошла так внезапно, но Пол не такое дерьмо, чтобы подставлять Митча Холта. Он хотел только, чтобы его услышали. Он хотел, чтобы его горе и отчаяние было снято на видео и весь мир увидел это.
Теперь он чувствовал себя потерянным и опустошенным. Руки дрожали на кожаной оплетке рулевого колеса. Сердце учащенно билось и, казалось, стремилось вырваться из груди. Он почувствовал, что не может дышать. Где-то вдалеке над крышами пролетел вертолет.
Джош. Джош. Джош.
Пол выбрался из машины, обошел со стороны капота фургончик Ханны, поднялся по ступенькам лестницы и вошел в прихожую. На кухне горел свет. Незнакомый мужчина сидел за столом, близоруко рассматривал журнал и пил кофе из гигантской керамической кружки, приобретенной на фестивале эпохи Возрождения. Он встрепенулся, когда Пол вошел в комнату, стаскивая на ходу куртку.
— Курт Маккэскилл, БКР. — Сдерживая зевок, он протянул удостоверение личности.
Пол склонился над столом и долго изучал его, затем подозрительно посмотрел на агента, как будто не вполне веря, что перед ним именно тот человек, кем он назвался. Маккэскилл выдержал экзамен со стоическим терпением. Его налитые кровью глаза были, видимо, прежде голубыми, густая копна волос горела ярким рыжим пламенем. На нем был пестрый лыжный свитер, похожий на телевизионный рекламный образец.
— А вы?.. — агент выжидающе смотрел на Пола.
— Пол Кирквуд, это мой дом, это — мой стол, вы за ним сидите, мой кофе, вы его пьете, мой сын, его ваши коллеги искали бы сейчас, если бы не были слишком ленивы, чтобы озаботиться этой проблемой.
Маккэскилл нахмурился, обошел стол и протянул Полу руку.
— Мне очень жаль вашего сына, мистер Кирквуд. Они, что, отложили поиск до утра?
Пол подошел к шкафу, достал чашку, кофейник с подогревателя и наполнил чашку кофе. Тот был крепким и горьким и закружился водоворотом в желудке, как в испорченном протекающем картере двигателя.
— И оставили моего сына там, бог знает на кого, — пробормотал он.
— Иногда так лучше, они могут отдохнуть и продолжить поиск со свежими силами, — сказал Маккэскилл.
Пол уставился на пятно на линолеуме.
— А иногда они слишком опаздывают.
В тишине зажужжал холодильник, а компрессор морозильника, казалось, выстукивал:
«Джош, Джош, Джош».
— А, да… Я здесь, чтобы контролировать телефонные звонки, — объяснил Маккэскилл, избегая развития темы. — Все вызовы будут записаны на пленку, в конечном счете похитители потребуют выкуп. И мы сможем выследить их.
Кирквуд, казалось, не проявлял никакого интереса к технологии. Он продолжал пристально смотреть на пятно еще с минуту, а затем поднял голову. Он был похож на наркомана, которому немедленно требовалась доза, глаза покраснели, лицо вытянулось, кожа побледнела. Его рука дрожала, когда он ставил свою чашку на стол. Бедный парень.
— Почему бы вам не принять горячий душ, мистер Кирквуд? А потом немного отдохнуть. Я позову вас и хозяйку, если что-нибудь придет.
Не говоря ни слова, Пол повернулся и прошел в гостиную, тускло освещенную бра с рыжим плафоном. Он вздрогнул от неожиданности, проходя мимо дивана, когда заметил сидящую на нем взъерошенную Карен Райт. Она сидела, непрерывно мигая. Кроваво-красные афгани натянулись у нее на коленях, когда она закинула руку на спинку дивана и посмотрела на него. Другой рукой она автоматически зачесала назад свои прекрасные пепельные волосы. Они легли на место, как шелковый занавес, — «классический боб», немного не достающий до гладких плеч.
— Привет, Пол! — промурлыкала она. — Натали позвала меня посидеть с Ханной. Мне очень жаль Джоша.
Он уставился на нее, все еще пытаясь осознать ее внезапное появление в его гостиной. Тошнота подкатывала к горлу.
— Все соседки дежурят по очереди.
— О! Прекрасно, — пробормотал он.
Карен кокетливо нахмурилась, сложив бантиком свои чувственные губки на красивом овальном лице. Боковым зрением Пол мог видеть Маккэскилла, который вновь уселся на стул за кухонным столом и уткнулся носом в журнал.