Тут старик вплотную подошел ко мне и сказал, пристально глядя мне в глаза:
— Ты думаешь, мальчик, что испугаешь меня своей жалкой угрозой? Неужто ты полагаешь, что мне дорога твоя жизнь, если ты с детской безрассудностью швыряешься ею, как ненужной игрушкой? Какое имеешь ты отношение к супруге барона? Кто дал тебе право вторгаться, как какой-то легкомысленный болван, туда, где тебе не следует быть и куда тебя вовсе не звали? Или ты намереваешься разыграть влюбленного пастушка в страшную годину смерти?
Совершенно уничтоженный, я бросился в кресло. Через некоторое время старик сказал уже более мягко:
— Ну, ладно, узнай же, что смертельная опасность вовсе не грозит баронессе. Фрейлейн Адельгейда выходит из себя из-за всякого пустяки: если ей упадет на нос капля дождя, она уже кричит: «Какая ужасная погода!» К несчастью, вся эта тревога дошла до старых теток, которые явились с целым арсеналом подкрепляющих капель, живительных эликсиров и Бог весть чего еще. А был лишь глубокий обморок…
Старик замолчал; вероятно заметил, как я борюсь с собой. Он прошелся несколько раз взад и вперед по комнате, снова остановился передо мной, добродушно засмеялся и сказал:
— Тезка, тезка! Какую же глупость ты сморозил! А ведь все дело в том, что сатана ведет здесь свою игру и на все лады морочит нас; ты же попался на крючок и теперь пляшешь под его дудочку.
Он еще раз прошелся по комнате и потом продолжал:
— Сон все равно уже пропал! Я думаю, что можно выкурить трубочку и скоротать таким образом остаток темной ночи.
С этими словами старик вынул из стенного шкафа глиняную трубку, долго и тщательно набивал ее табаком, мурлыча какую-то песенку, а потом пошарил в бумагах, разорвал один лист, поджег его и раскурил трубку. Отгоняя от себя густые облака дыма, он проговорил сквозь зубы:
— Ну-ка, тезка? Как там было дело с волком?
Спокойствие старика весьма странно на меня подействовало. Мне казалось, что я вовсе не в Р-зиттене, что баронесса где-то далеко-далеко и я могу достичь до нее только на крыльях воображения. Последний вопрос старика меня раздосадовал.
— Что же, — сказал я, — вы находите мое охотничье приключение лишь забавным и достойным насмешек?
— Нисколько, — возразил старик, — нисколько, любезный тезка, но ты не представляешь, как комично выглядит такой вот молокосос, особенно уморительно бывает, когда Господь Бог ниспошлет ему какое-нибудь приключение. Был у меня в университете приятель, человек спокойный, скромный и рассудительный. Случай вовлек его в какое-то дело чести, хотя он никогда не давал к тому повода. И он, кого большинство буршей считали слабаком и недотепой, повел себя с таким решительным мужеством, что все ахнули. Но с тех самых пор он здорово переменился. Из прилежного, рассудительного юноши превратился в хвастливого забияку. Он кутил, буйствовал и дрался, покуда старшина землячества, которого он оскорбил самым дурацким образом, не убил его на дуэли. Я рассказываю тебе все это, тезка, просто так, а ты уже думай об этом что хочешь. А теперь, возвращаясь к баронессе и ее болезни…
Тут в зале раздались тихие шаги, и мне почудились, что в воздухе пронесся ужасный вздох. «Ее уже нет!» — мысль эта пронизала меня как удар молнии! Старик поспешно поднялся и громко окликнул:
— Франц! Франц!
— Да, господин стряпчий! — отозвались за дверью.
— Франц! — продолжал мой дядя, — помешай уголья в камине и, если можно, принеси нам две чашечки хорошего чаю!
— Здесь чертовски холодно, — обратился он ко мне, — поговорим лучше там, у камина. Старик отпер дверь, и я машинально поплелся за ним.
— Что делается внизу? — спросил дядя.
— Ах, — ответил Франц, — все оказалось не так страшно, госпожа баронесса пришла в себя и полагает, что обморок приключился от дурного сна!
Я собирался громко возликовать от радости и восторга, но дядя строго взглянул на меня, и я прикусил язык.
— Вот как? — сказал он, — а хорошо бы сейчас поспать еще пару часиков. Не нужно нам чаю, Франц!
— Как прикажете, господин стряпчий, — ответил Франц и оставил нас, пожелав спокойной ночи, хотя уже пропели петухи.
— Слушай, тезка, — сказал старик, выколачивая трубку — однако хорошо, что с тобой не приключилось несчастья ни от волка, ни от заряженного ружья!
Я все понял и устыдился того, что дал старику повод обойтись со мною как с несмышленым ребенком.
— Будь так добр, милый тезка, — сказал мой дядя утром, — сойди вниз и узнай, как чувствует себя баронесса. Можешь спросить у фрейлейн Адельгейды, она уж, конечно, сообщит тебе подробный бюллетень.