– Д-да, – неуверенно сказала Лисса. – Но почему, Трент?
– Это вам знать не обязательно. – Глаза Трента, тоже зелено-голубые, сверкали, но не от хорошего настроения, заметила Лори, более того, в них читалось что-то опасное. – Вы должны быть на указанном вам месте в три часа, самое позднее – в четверть четвертого. Стойте у почтового ящика. Вам понятно?
– Да, – ответил Брайан за обоих. – Понятно.
– Мы с Лори уже будем там или подойдем сразу после вас.
– Но как же так, Трент? – удивилась Лори. – У нас занятия в школе не кончаются до трех часов, а потом я должна буду пойти на репетицию оркестра, да и автобус отходит от школы…
– Сегодня мы не пойдем в школу, – прервал ее Трент.
Лисса с ужасом посмотрела на него.
– Трент! – воскликнула она. – Но ведь этого делать нельзя! Это… это… значит прогулять занятия в школе!
– На то самое время, – мрачно произнес Трент. – Сейчас вы собирайтесь в школу. Только не забудьте: вы должны быть на углу Кленовой и Ореховой в три часа, в три пятнадцать самое позднее. И что бы ни случилось, не приближайтесь к дому. – Он посмотрел на Брайана и Лиссу так свирепо, что они снова испуганно прижались друг к другу. Даже Лори стало не по себе. – Ждите нас на углу, но ни при каких обстоятельствах не подходите к дому, – сказал он. – Ни при каких.
Когда младшие дети ушли в школу, Лори схватила Трента за рубашку и потребовала, чтобы он рассказал ей, что происходит.
– Я знаю, это имеет какое-то отношение к тому, что растет у нас в доме, и если ты хочешь, чтобы я прогуливала школу и помогала тебе, ты обязан рассказать мне все, Трент Брэдбери!
– Успокойся, все расскажу. – Трент осторожно высвободил рубашку из рук Лори. – И не волнуйся. Я не хочу, чтобы ты разбудила маму. Если она проснется, то заставит нас идти в школу, а это никуда не годится.
– Ну хорошо, в чем дело? Рассказывай!
– Пошли вниз, – сказал Трент. – Я что-то покажу тебе.
Он повел ее вниз, в винный погреб.
Трент не был вполне уверен, что Лори согласится с тем, что он намеревался сделать, – это казалось ужасным… таким бесповоротным… даже для него самого, – но она согласилась. Если бы речь шла только о том, чтобы вытерпеть норку, которую им посулил папа Лью, Трент не думал, что она согласится с его предложением, но на Лори огромное впечатление произвел вид матери, распростертой без сознания на полу гостиной, – не меньшее, чем на него самого равнодушное отношение к этому их отчима.
– Да, – кивнула Лори мрачно. – Мне кажется, мы должны пойти на это. – Она смотрела на мелькающие цифры на подлокотнике кресла. Сейчас они показывали 07.49.21.
Винный погреб больше не выглядел винным погребом. Здесь все еще пахло кислым вином, это верно, и на полу лежали кучи разбитого зеленого стекла и раздавленные остатки стеллажей для бутылок, изготовленных их отцом, но в остальном погреб напоминал безумный вариант рубки управления на космическом корабле «Энтерпрайз». Дискретные считывающие устройства мигали, менялись, мигали снова. Лампочки гасли и вспыхивали.
– Да, – сказал Трент. – Я тоже так думаю. Этот сукин сын посмел кричать на нее!
– Трент, не надо.
– Он мерзавец! Ублюдок! Сукин сын!
Но это были всего лишь ругательства – толку от них как от свиста на кладбище, и оба понимали это. Зрелище странных инструментов и приборов вызывало у Трента тошноту, наполняя его сомнениями и тревогой. Все это напомнило ему книгу, которую читал вслух отец, когда Трент был еще маленьким: история Мерсера Мейера, где существо по имени Троллуск-Пожирающий-Марки, запечатал в конверт маленькую девочку и послал ее по почте до востребования. Разве то, что они собирались сделать с Лью Эвансом, чем-то отличалось от этого?
– Если мы чего-то не предпримем, он убьет ее, – тихо проговорила Лори.
– Что? – Трент так стремительно повернул голову, что у него хрустнула шея. Но Лори смотрела не на брата, а на красные цифры отсчета времени. Они отражались от стекол ее очков, которые Лори надевала, когда шла в школу. Она была словно загипнотизирована и не замечала, что Трент смотрит на нее, может быть, даже не сознавала, что он рядом с ней в погребе.
– Он сделает это не намеренно, – добавила она. – Он будет даже печальным после этого. По-моему, он все же любит ее, по-своему любит, и она любит Лью. Ты понимаешь – вроде как любит. Но он будет причинять ей все больше и больше страданий. А она будет все время болеть и болеть, пока не наступит день… – Она замолчала, взглянула на него, и что-то в ее лице испугало Трента больше, чем все происходящее в их странном, меняющемся, непонятном доме.
– А теперь скажи мне, Трент. – Она сжала его руку. Ее собственная рука была очень холодной. – Скажи мне, как мы собираемся сделать это.
Они вместе направились в кабинет Лью. Трент готов был перевернуть там все, но они нашли ключ в верхнем ящике стола аккуратно уложенным в конверт, на котором мелким ровным почерком было написано: «Кабинет». Трент положил ключ в карман. Они вместе вышли из дома в тот момент, когда на втором этаже заработал душ – это означало, что их мать встала.
День они провели в парке. Хотя ни один из них не говорил об этом, день оказался самым длинным в их жизни. Дважды они замечали патрульных полицейских и прятались в общественном туалете, пока те не уходили. Они не могли рисковать – как прогульщиков их могли доставить в школу.
В половине третьего Трент дал Лори монету и проводил к телефону-автомату в восточной части парка.
– Ты уверен, что это нужно? – спросила она. – Мне не хочется пугать ее, особенно после того, что она перенесла прошлым вечером.
– Может быть, ты хочешь, чтобы она находилась в доме, когда это произойдет? – спросил Трент.
Лори без дальнейших возражений опустила монету в автомат.
Долго никто не брал трубку, и она подумала, что мать куда-то пошла. Это могло быть к лучшему, но могло оказаться и опасным – она вполне могла вернуться домой как раз перед…
– Трент, мне кажется, что ее нет до…
– Алло? – послышался в трубке сонный голос миссис Эванс.
– Привет, мама, – сказала Лори. – Я уж подумала, что тебя нет дома.
– Я снова легла в постель, – ответила мать, смущение засмеявшись. – Что-то мне все время хочется спать. На верное, когда я сплю, то забываю о том, как ужасно вела себя прошлым вечером…
– О, мама, в этом не было ничего ужасного. Когда человек падает в обморок, это происходит совсем не потому, что ему так хочется.
– Лори, почему ты решила позвонить мне? Что-нибудь случилось?
– Видишь ли, мама… Трент сильно ткнул ее в бок.
Лори, явно терявшая прежнюю решимость (казалось, она даже стала меньше ростом), тут же выпрямилась.
– Я повредила себе ногу в гимнастическом зале. Ничего страшного… чуть-чуть. Все в порядке.
– Что с тобой произошло? Боже мой, ты звонишь не из больницы?
– Ну что ты, мама, нет, – поспешно ответила Лори. – Я всего лишь растянула колено. Миссис Китт просит тебя прийти в школу и забрать меня домой пораньше. Я не уверена, что смогу дойти до дома сама. Нога очень болит.
– Я сейчас же приеду. Постарайся не двигаться, милая. Не исключено, что ты порвала связку. Медсестра с тобой?
– Она вышла куда-то. Не беспокойся, мама, я буду вести себя очень осторожно.
– Ты будешь в кабинете медсестры?
– Да, – сказала Лори. Лицо ее было таким же красным, как управляемый по радио игрушечный автомобильчик Брайана.
– Сейчас приеду.
– Спасибо, мама. До свидания.
Она повесила трубку и, посмотрев на Трента, глубоко вздохнула и как-то жалобно выдохнула.
– Мне было так смешно, – произнесла она, едва не плача.
Старший брат обнял ее.
– Ты все сделала отлично, – сказал он. – Намного лучше, чем сделал бы я, Киль… Лори. Я не уверен, что мама поверила бы мне.
– Интересно, будет ли она верить мне и в будущем? – с горечью заметила Лори.
– Будет, – утешил ее Трент. – Пошли.
Они направились в западную часть парка, откуда была видна Ореховая улица. День становился холодным и сумрачным. На небе появились грозовые облака, подул леденящий ветер. Ребята ждали пять бесконечных минут, пока наконец мама проехала мимо них в своем «субару», направляясь к Гриндаунской средней школе, где они учились… когда не прогуливали, подумала Лори.