— Что? — воскликнул Холмс. — Броню сняли?
— Да, — подтвердил коммодор. — Для вас это не должно иметь никакого значения. Вы будете в каюте, а она никогда не была бронированной.
Мы с Холмсом переглянулись.
— Для увеличения дальности полета аэроплана были установлены дополнительные бензобаки, — продолжал коммодор. — Они будут как раз перед каютой…
— А если мы разобьемся? — спросил Холмс.
— Пуф! — выдохнул коммодор, улыбаясь. — Никакой боли, дорогой мой. Если удар не убьет вас, то пылающий бензин выжжет легкие и вызовет мгновенную смерть. Единственная трудность заключается в идентификации трупа. Обугленного трупа, знаете ли…
Мы поднялись по маленькой деревянной лестнице и залезли в каюту. Коммодор закрыл люк, тем самым несколько приглушив рев. Он указал на койки, которые были установлены для нашего удобства, и туалет, где находился небольшой умывальник с резервуаром для воды и несколько громкоговорителей, привинченных к палубе[7].
— Прототип этого аэроплана может нести экипаж из четырех человек, — пояснил коммодор. — Здесь, как вы заметили, есть кабина для носового стрелка, а пилот находится в кабине прямо за ним. В задней части самолета есть кабина для другого пулеметчика, а также люк, через который пулемет можно направлять для прикрытия задней части под самолетом. Вы стоите на дверце люка, ведущего в пулеметное гнездо.
Мы с Холмсом заняли свои места, хотя, надеюсь, не слишком поспешно.
Мы подсчитали, что при нынешней нагрузке корабль может лететь со скоростью около 85 миль в час. В идеальных условиях, конечно. Мы решили отказаться от обычного вооружения пулеметами, чтобы облегчить нагрузку. Фактически с этой целью все члены экипажа, кроме пилота и второго пилота, устраняются. Летчик, как мне кажется, прихватил с собой личное оружие: кинжал, несколько пистолетов, карабин и специально сконструированный для воздушного боя пулемет «Шпандау» — трофей, кстати, снятый с «Фоккера», который капитан Вентворт сбил, удачно метнув золотник в голову немецкого пилота. Вентворт также прихватил несколько ящиков ручных гранат и ящик шотландского виски.
Шлюз или люк, или как там еще называют дверь в Королевской военно-морской воздушной службе, открылась, и вошел молодой человек среднего роста, но с очень широкими плечами и узкой талией. Он был красив, а его серо-стальные глаза обладали таким же притягательным взглядом, как у Холмса. И еще в них было что-то странное. Если бы я знал, насколько странное, я бы сошел с самолета в ту же секунду. А Холмс, пожалуй, опередил бы меня.
Пока же он пожал нам руки и сказал несколько слов. Я был поражен, услышав ровный средне-западный американский акцент. Когда Вентворт исчез на корме, Холмс спросил коммодора:
— Почему к нам не приставили британского офицера? Без сомнения, этот доброволец-янки способный молодой человек, но на самом деле…
— Есть только один пилот, который может сравниться с воздушным гением Вентворта. Он американец на службе у русского царя. Русские знают его как Кентова, хотя это и не настоящее его имя. Они обращаются к нему с почтением называя «Черным орлом», французы называют его «Эгль Нуар», а немцы предлагают сто тысяч марок за дер Шварца Адлера, живого или мертвого.
— Он что, негр? — удивился я.
— Нет, прилагательное «черный» относится к его зловещей репутации, — ответил коммодор. — Кентов подберет вас в Марселе. Ваша миссия настолько важна, что мы позаимствовали его у русских. Вентуорт ангажирован нами тоже на сравнительно короткий срок, так как в ближайшее время он должен выполнить еще одну миссию. Если вы разобьетесь и выживете, он сможет провести вас через вражескую территорию лучше, чем кто-либо из известных нам людей, исключая Кентова. Вентуорт — непревзойденный мастер маскировки…
— Неужели? — с сомнением спросил Холмс, выпрямляясь и холодно глядя на офицера.
Осознав, что допустил оплошность, коммодор сменил тему разговора. Он показал нам, как надевать громоздкие парашюты, которые хранились под койками.
— А что случилось с молодым Драммондом? — спросил я его. — Я имею в виду приемного сын лорда Грейстока. Разве он не должен был быть нашим пилотом?
— Он в больнице, — ответил командор, улыбаясь. — Ничего серьезного. Несколько сломанных ребер и ключиц, печень, которая может быть разорвана, сотрясение мозга и возможный перелом черепа. Шасси его корабля сломалось, когда он сажал самолет вслепую, и он врезался в кирпичную стену. Он передает вам привет.
7
Доктор Ватсон, вероятно, намеревался удалить ссылки на санитарию в окончательной версии истории. По крайней мере, он всегда был сдержан и старался избежать таких упоминаниях во всех своих предыдущих произведениях. Однако эта история была написана в 1932 году, и Ватсон, возможно, думал, что дух времени дал ему больше свободы.