Мне пришлось сесть, чтобы перевести дыхание. Незнакомец представился с оксфордским акцентом:
— Полковник Кентов.
У него был удивительно приятный голос, глубокий, богатый и властный. К тому же он был сильно сдобрен бурбоном.
— У вас все в порядке? — поинтересовался он.
— Думаю, да, — ответил я. — Вы нас здорово напугали. Мне показалось, что к нам прокрался враг… Но сейчас я в порядке, спасибо.
— Я должен удалиться в рубку, — сообщил он. — Но я поручил одному члену экипажа — хвостовому стрелку присматривать за вами, если что-то понадобиться дворецкий все устроит, просто позвоните в колокольчик, если дворецкий понадобится…
И он ушел, на этот раз открыв дверь. По крайней мере, мне так показалось.
— Боюсь, дорогой мой, что нам предстоит еще одно испытание, — вздохнул Холмс.
На самом деле путешествие оказалось довольно приятным, если привыкнуть к реву четырех моторов и неожиданным появлениям Кентова.
— Если все пойдет хорошо, поездка займет около двадцати восьми часов…
Мы приземлялись только для дозаправки. Примерно каждые четыре с половиной часа садились на наспех построенной взлетно-посадочной полосе, куда несколько дней назад доставили топливо и припасы на кораблях, самолетах или верблюдах. Средиземное море было слева от нас, а берег Северной Африки под нами. Мы мчались к Каиру со средней скоростью 100 километров в час, по словам нашего командира. Потягивая различные напитки и куря гаванские сигары, мы читали, чтобы скоротать время. Холмс несколько раз говорил, что ему не помешало бы немного кокаина, чтобы развеять скуку, но я думаю, что он сказал это только для того, чтобы успокоить меня. Холмс прихватил с собой собственное сочинение, напечатанное в частном порядке — практическое руководство по пчеловодству, с некоторыми замечаниями по поводу сегрегации матки. Он часто уговаривал меня изучить результаты его опытов с суссекскими пчелами, и теперь я поддался его уговорам, главным образом потому, что все остальные доступные книги были на русском языке.
Сочинения по пчеловодству показалось более интересным, чем я ожидал, и я сказал об этом Холмсу. Это, казалось, обрадовало его, хотя до этого он делал вид, что мое мнение по этому вопросу ему совершенно неинтересно…
— Описанные в этой книге приемы и опыты пчеловодства достаточно интригующие и сложные, — пояснил мой друг. — Но меня отозвали из проекта, который выходил далеко за рамки всего, что предпринимал любой ученый-пчеловод. Согласно моей теории, у пчел есть язык, и они передают друг другу такую важную информацию, как местоположение нового луга клевера, приближение врагов и так далее… и все это посредством символического танца. Я исследовал этот феномен с целью подтвердить теорию фактами, когда получил телеграмму Майкрофта.
Я сел так резко, что пепел с моей сигары упал мне на колени, и был занят тем, что стряхивал угли, прежде чем они прожгли дыру в моих брюках.
— Право же, Холмс, — наконец сказал я. — Вы меня разыгрываете! У пчел есть язык? А потом вы мне скажете, что они сочиняют сонеты в честь инаугурации своей королевы! Или, может быть, эпитазы, когда она выходит замуж!
— Эпитазы? — переспросил он, презрительно глядя на меня. — Ты имеешь в виду эпиталамии? Предлагаю вам соблюдать умеренность при употреблении национального напитка России. Да, Ватсон, пчелы действительно общаются, хотя и не так, как homo sapiensus.
— Может быть, вы соблаговолите объяснить, что именно… — начал я, но меня прервала внезапная растерянность, вызванная появлением нашего командира. Я всегда вздрагивал, и сердце мое сильно билось, когда облако рассеивалось, и я понял, что передо мной стоит Кентов. Единственным моим утешением было то, что Холмс был так же поражен.
— Черт возьми! — воскликнул Холмс, покраснев. — А вы не могли бы вести себя как цивилизованное существо и стучать, прежде чем войти? Или у американцев нет таких обычаев?
Это, конечно, был явный сарказм, поскольку Холмс уже несколько раз бывал в Штатах.
— Мы в двух часах полета от Каира, — объявил Кентов, игнорируя замечание Холмса. — Но только что радиостанция в Каире сообщила, что с севера на нас надвигается сильный шторм. Нас может сбить с курса. Кроме того, наши шпионы в Турции сообщают, что вчера оттуда вылетел дирижабль. Они считают, что он намерен забрать фон Борка. Каким-то образом он проскользнул за кордон и теперь ждет шпиона в пустыне.
— Если это отвратительное путешествие окажется напрасным… если окажется, что я вынужден был терпеть опасные выходки этого безумца только для того, чтобы!.. — Внезапно полковник исчез. К Холмсу вернулись его обычный цвет лица и самообладание, и он продолжил: — Знаете, Ватсон, мне кажется, я знаю этого человека! Или, по крайней мере, его родителей. Я изучал его при каждом удобном случае, и, хотя он, несомненно, мастер притворяться, этот нос фальшивый, у нашего пилота определенная костная структура и определенная черта походки, поворачивания головы, которая заставляет меня поверить…