Пламя было очень ярким, очертив темный скелет каркаса. Птицы взлетали и кружились вокруг обломков. Несомненно, они и звери джунглей издавали громкие звуки, но рев пламени заглушал вся и все.
При свете горящего дирижабля мы смогли разглядеть спуск с холма, хотя видимость была не такой и хорошей. Мы стали продираться сквозь густую растительность, надеясь добраться до припасов раньше остальных. Мы договорились взять столько еды и воды, сколько сможем унести, и отправиться в путь самостоятельно, если представится такая возможность. Конечно, рассуждали мы, поблизости должна быть какая-нибудь туземная деревня, и, оказавшись там, мы попросим совета, как добраться до ближайшего британского поста.
По чистой случайности мы наткнулись на мешки с едой и флягами воды.
— Госпожа Судьба нам улыбнулась, Ватсон! — воскликнул Холмс, но его смех тут же стих, когда из кустов вышел фон Борк. В руке он держал автоматический «Люгер», а его единственный глаз горел от решимости пустить пистолет в ход до появления остальных. Конечно, он мог заявить, что мы бежали или напали на него и что он оказался вынужден застрелить нас.
— Умрите, свиньи вы этакие! — зарычал он и поднял пистолет. — Но прежде чем вы сдохнете, знайте, что формула у меня с собой и что я доставлю ее на родину. Она погубит вас, английских, французских и итальянских свиней. Бациллы сожрут йоркширский пудинг, улиток и спагетти. Все, что есть у вас съедобного! Вся прелесть в том, что очень легко заставить эти микробы питаться тем, чем нам захочется.
Мы выпрямились, готовые умереть, как подобает британцам.
— Прыгайте в сторону, Ватсон, — пробормотал Холмс уголком рта, — а потом мы его скрутим! Берете на себя его слепую сторону! Может быть, кто-то из нас доберется до него!
Это был благородный план, хотя я не знал, что смогу сделать, даже если доберусь до фон Борка. В конце концов, он был молод и имел великолепное телосложение.
В этот момент в кустах раздался треск, громкий голос Райха, который приказал фон Борку не стрелять. Командир экспедиции, со слезами на глазах, спотыкаясь, вышел на небольшую поляну. За ним шли другие.
— Я просто держал их на мушке, пока вы не прибыли, — фыркнул фон Борк.
Райх, должен добавить, оплакивал свой воздушный корабль, судьба которого нанесла ему страшный удар. Он любил свое судно, и видеть, как оно умирает, было для него равносильно смерти жены. Возможно, это имело еще большее значение, так как, как я позже узнал, перед началом этой экспедиции он был на грани развода.
Хотя Райх и спас нас, он понимал, что мы готовы сбежать при первой же возможности. Он внимательно следил за нами, хотя и не так внимательно, как фон Борк. Тем не менее он позволил нам скрыться за кустами, чтобы позаботиться о наших физических нуждах, когда немцы разбили лагерь…
Только через три дня после гибели дирижабля мы отправились в путь. И почти сразу нам удалось ускользнуть от своих пленителей.
— Ну что ж, Ватсон, — сказал Холмс, когда несколько часов спустя мы, тяжело дыша, присели под дерево передохнуть. — мы от них ускользнули. Но у нас нет ни воды, ни еды, кроме горсти заплесневелых сухарей в карманах. В этот момент я бы обменял их на горсть табака.
В конце концов мы заснули, и спали как два старых и измученных человека, какими мы, собственно, и были. Я просыпался несколько раз, наверное, из-за насекомых, ползающих по моему лицу, но всякий раз снова быстро засыпал. Около восьми утра нас разбудили свет и шум джунглей. Я был первым, кто увидел кобру, скользящую к нам сквозь высокие заросли. Быстро, хотя и с трудом, я поднялся на ноги. Холмс тоже увидел кобру… Змея, отреагировав на наше движение, подняла свою верхнюю часть, ее капюшон раздулся, и она закачалась, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону.
— Спокойно, Ватсон! — объявил Холмс, хотя этот совет ему лучше было бы дать самому себе. Он был гораздо ближе к кобре, на расстоянии ее рывка, и его трясло сильнее, чем меня. Конечно, его нельзя было винить за это. Он оказался в более неприятном положении.
— Так и знал, что надо было взять с собой фляжку с бренди, — проворчал я. — У нас нет абсолютно ничего, чтобы спастись от укуса змеи.
— Сейчас не самое подходящее время для упреков, мой друг! — ответил Холмс. — Кроме того, что вы за врач, Ватсон? Это чистая суеверная чепуха, что алкоголь помогает предотвратить действие яда.