А ее дочь ничего не знала о мире, который лежал за пределами этой суровой земли на берегу холодного моря.
Через ставни на восточной стене комнаты для охраны Раймон видел беспорядочное скопление хижин, сараев и церквушку, притулившуюся возле старого замка. Крепостная стена, дуга грубой каменной кладки, брала начало от естественной возвышенности — черной прибрежной скалы — и резко обрывалась, недостроенная, неподалеку от церкви, делая покосившееся здание храма легкой добычей для любых мародеров, которые сочтут Морстон достойным своего внимания. Деревянные ворота — слишком низкие, чтобы остановить осадное орудие, и так плохо установленные, что стриженая овца легко проходила между ними и церковной стеной, — провисли на железных петлях, довершая собой удручающе запущенные оборонительные сооружения крепости.
Давний морстонский оползень снес в море край утеса, прихватив западную крепостную стену, и теперь замок оказался у самой кромки прибрежной скалы. Ни один человек не смог бы пройти по узкой полоске между грубым бревенчатым сооружением и головокружительной пропастью. Западные бойницы в стене башни были бесполезны: из них можно было стрелять только по морским птицам.
Раймон переходил от одной бойницы к другой, озабоченно разглядывая каменную стену, оставшуюся с трех сторон башни. Видимо, когда-то давно морстонские управляющие пытались укрепить грубую кладку, которая отделяла замок от маленьких возделываемых полей, но она неумолимо разрушалась от ветра и соленой морской воды.
Он вернулся к западной стене и встал на холодном ветру, который врывался в комнату через бойницу. Как же плохо чувствовала себя здесь вдова из благодатной Аквитании, где крепкие замки смотрят на широкие реки и плодородные поля. И все-таки Изабелла Мирбо была верна своему второму мужу. Она жила в этой сырой деревянной башне и слушала неумолчный рокот унылого серого моря.
Изабелла, должно быть, сильно страдала, видя, как проходит детство ее дочери — вдали от тепла и просвещенного аквитанского общества. При всей своей холодной надменности Алиса выглядела и пахла как дочь пастуха. Ее речь была лишена утонченного очарования ее французских предков. Резкая прямолинейность девушки была уместнее в этой комнате для охраны, чем в дамской гостиной ее матери. Раймон задумчиво взглянул на крутую лестницу, ведущую в спальни. Он еще не был на втором этаже и не видел, что там, наверху. Есть ли вообще в этом доме дамская гостиная? Ни одна мать, какой бы прилежной и заботливой она ни была, не способна в таких условиях выучить свою дочку светским манерам. И леди Алиса служила тому подтверждением.
Раймон вновь подошел к камину, чтобы согреть руки. Он и не ожидал встретить в этом захолустье утонченную светскую даму с изящными манерами. По правде говоря, леди Алиса оказалась лучше, чем он смел надеяться. При всей своей резкости она будет ему подходящей женой. Вряд ли ей пришлись бы по вкусу хитроумные лабиринты слов, которыми бледные льстецы соблазняют знатных дам в Пуатье, Руане и Виндзоре. Придворные кокетки, ложась к нему в постель, не требовали от него затейливых стихов, восхваляющих их прелести. Они находили его любовные ласки гораздо приятнее его речей. Даст Бог, и леди Алиса тоже останется довольна.
Стемнело. По стенам замка опять забарабанил дождь, и пламя в камине начало дымить. В вечернем воздухе протянулась бледно-серая дымка, влекомая резким морским ветром, который по-прежнему свистел в западных бойницах. Раймон провел сапогом по грубо высеченным камням, уложенным перед камином. Что, если именно здесь Уильям Морстонский помог своей жене спрятать драгоценности Элеаноры? Или он положил их под камин спальни, куда заходили только его жена и служанки? А может, Изабелла принесла драгоценности в замок, ни слова не сказав своему новому мужу, и спрятала их сама? Знал ли Уильям Морстонский, что это бедное жилище хранит в себе королевские сокровища?
На стопке дров возле ноги Раймона лежал корявый обрубок корня. Он взял эту искривленную палку и ткнул ею в стык между двумя самыми маленькими камнями. Если Изабелла действовала в одиночку, насколько хорошо она спрятала шкатулку? И сказала ли дочери о том, что сделала?
Раймон тихо выругался. Королева Элеанора должна была послать за своими дурацкими цацками сразу, как только получила свободу, пока еще была жива Изабелла Мирбо. Она избавила бы семью Изабеллы от последних четырех лет горя и нищеты. Уильям Морстонский и леди Изабелла не заболели бы лихорадкой, которая унесла их жизни, если бы имели возможность уехать из этой Богом забытой дыры.
Он разломал палку о колено и бросил обломки в огонь.
Жербре и остальные воины отдыхали после трудной дороги. Они сушили свои мокрые плащи перед шипящим пламенем и счищали ржавчину со своего оружия. На узких столах, посреди топоров, копий и тряпок, стояли кубки с элем. Голоса, оживленные от тепла и выпивки, отдавались от голых стен комнаты. Хьюго Жербре затянул грудным басом строевую песню крестоносцев, непристойные слова которой заставляли многих сицилийцев, в чьих семьях имелись незамужние девушки, поспешно закрывать ставни, когда под их окнами проходила армия короля Ричарда.
Раймон видел, как на верхней площадке лестницы мелькнул и быстро исчез край бледно-голубой мантильи. Он встал и оглядел горланящих мужчин. Бесполезно затыкать им рты. Они уже так накачались морстонский элем, что напрочь забыли про приличия в этом мрачном доме. Если леди Алиса не желает сойти в комнату для охраны и присоединиться к мужской компании гостей, значит, ему придется самому подняться к ней в спальню.
Раймон быстро взбежал по ступенькам и обнаружил свою леди в маленьком пустом коридоре, ведущем в две спальни. Она стояла перед ближайшей дверью, суровая и прямая, как солдат-пехотинец, который впервые вышел на боевое задание и столкнулся лицом к лицу с неприятелем. Только когда Раймон подошел достаточно близко, чтобы до нее дотронуться, Алиса слегка отступила назад. На лице ее мелькнуло раздражение, словно она не желала выказывать свой испуг.
Сейчас она выглядела лучше. Когда в ее волосах не торчала солома, а лицо было умыто от грязи, Алиса Мирбо казалась уже не просто хорошенькой, а по-настоящему красивой. Блестящие черные волосы, похожие на темные локоны сарацинки, маленький прямой нос и волевой подбородок были весьма миловидны, но серые глаза — холодные и строгие — неприветливо встречали взгляд Раймона.
Внизу Жербре снова повысил голос, вслед за чем последовал дружный взрыв смеха. Раймон увидел, как досадливо вспыхнули бледные щеки Алисы Мирбо.
— Не сердитесь, миледи. Мужчины устали с дороги. Они совершенно безобидны. Здесь есть какое-нибудь укромное место, где мы с вами могли бы поговорить?
Ее лицо тревожно застыло.
— Я сказала, что мы будем говорить в комнате для охраны, — отрезала она.
— А я прошу вас найти укромное место. Проклятие! Она еще не стала его женой, а уже проявляет упрямство! Или это просто страх?
Он протянул руку и погладил ее локоть — медленно и осторожно, как будто усмирял норовистую лошадь.
Она посмотрела на его ладонь, лежавшую на ее рукаве, потом на дверь спальни. Раймон почувствовал, как напряглась ее рука, когда она вновь обратила к нему свой холодный взгляд.
— Не здесь, — наконец проговорила она.
Раймон улыбнулся. Эта селянка боится пускать его в свою спальню. Разве она не знает, что мужская страсть распаляется так же сильно, если не сильнее, когда подворачивается случай поиграть в любовные игры в других, не столь традиционных местах? Его улыбка стала шире. Если леди Алиса думает, что плотское желание ее мужа ограничится темнотой спальни, то это лето принесет ей много приятных открытий.
— Ладно, не здесь, — согласился он. — Тогда где? Наверху, на сторожевой вышке?
— Нет. Это небезопасно. — Она нахмурилась. — Почему вы смеетесь, милорд?
Он заставил себя сдержать ухмылку.