— Он хочет знать, каким образом появились союзы. Он хочет знать имя хирурга-генетика, который создал первых Воздухоплавателей. Ему интересно знать, почему существуют Измененные и действительно ли они прокляты Богом.
— И ты можешь ответить на все эти вопросы? — спросил я.
— На некоторые, — сказал Бэзил. — Только на некоторые.
— А как же появились союзы?
— Причина их появления в том, что общество, которое испытало поражение и разрушение, восстановило структуру — структуру со смыслом, — сказал Летописец. — В конце Второго Цикла все постоянно изменялось. Ни один человек не осознавал ни своего положения в обществе, ни своего назначения. В наш мир попали надменные инопланетяне, которые смотрели на нас, как на бесполезные существа! Было необходимо установить жесткие рамки компетенции, благодаря которым каждый человек мог бы осознать свою ценность по сравнению с другим. Так появились первые союзы: Правители, Магистры, Торговцы, Землевладельцы, Продавцы и Слуги. Затем появились Писатели, Музыканты, Клоуны и Транспортировщики. Потом появилась необходимость в Указателях, а уж потом в Наблюдателях и Защитниках. Когда же годы Магии дали нам Воздухоплавателей и Мутантов, именно тогда добавились эти союзы, потом появились бессоюзные, потом ньютеры, так что…
— Но ведь у Мутантов нет своего союза! — сказала Эвлуэла.
Летописец впервые взглянул на нее:
— Кто ты, дитя мое?
— Эвлуэла, Воздухоплавательница. Я странствую вместе с Наблюдателем и этим Мутантом.
Бэзил сказал:
— Я уже говорил Мутанту, что когда-то у них был союз. Этот союз был распущен тысячу лет назад по приказу Совета Правителей после того, как сомнительная фракция Мутантов попыталась взять под свой контроль священные места Иорсалема, и с тех пор Мутанты лишились своего союза и ниже их по положению стоят только ньютеры.
— Я этого не знал, — сказал я.
— Но ты не Летописец, — самодовольно заметил Бэзил. — Это наше ремесло — открывать прошлое.
— Да, верно.
Гормон спросил:
— А сегодня, сколько союзов существует сегодня?
Чувствуя себя немного не в своей тарелке, Бэзил ответил обтекаемо:
— По крайней мере сто, мой друг. Некоторые из них очень многочисленны, некоторые имеют лишь локальный статус. Меня интересуют лишь первые союзы. То, что произошло в последние несколько столетий — дело других. Затребовать для тебя информацию?
— Да нет, — сказал Гормон, — я ведь спрашивал так, от нечего делать.
— Ты очень любознателен, — сказал Летописец.
— Я просто считаю, что мир и все, что в нем существует, очень интересно. Разве это грех?
— Это странно, — ответил Бэзил. — Бессоюзные редко поднимаются выше своего уровня.
Появился Слуга. В том, как он склонился перед Эвлуэлой, сквозили одновременно и почтение и презрение:
— Принц вернулся. Он желает, чтобы вы пришли к нему во дворец. Прямо сейчас.
Ужас мелькнул в глазах Эвлуэлы. Но отказаться было невозможно.
— Мне идти с вами? — спросила она.
— Прошу вас. Вы должны одеться и привести себя в порядок. Он также желает, чтобы вы вошли к нему с раскрытыми крыльями.
Эвлуэла кивнула, и Слуга увел ее.
На какое-то время мы остались стоять на пандусе. Летописец Бэзил рассказывал о былых днях Рама, я слушал его, а Гормон вглядывался в сгущающуюся темноту. Неожиданно у Бэзила пересохло в горле, он извинился и торжественно удалился. Через несколько мгновений во дворике под нами отворилась дверь и появилась Эвлуэла, которая шла так, будто была из союза Сомнамбул, а не Воздухоплавателей. Сквозь прозрачные ткани просвечивало ее обнаженное хрупкое тело, которое казалось абсолютно белым в свете звезд. Ее крылья были расправлены, трепетали и подрагивали. Слуги поддерживали ее под руки. Казалось, они ведут ожившее изображение, а не живую женщину.
— Лети, Эвлуэла, лети, — буквально прорычал Гормон, стоявший рядом со мной. — Беги, пока не поздно!
Она скрылась в боковом проходе дворца.
Мутант взглянул на меня.
— Она продала себя Принцу, чтобы мы получили кров.
— Похоже, что так.
— Я бы мог разнести этот дворец!
— Ты любишь ее?
— Разве это не очевидно?
— Успокойся, — посоветовал я. — Ты необычный человек, но все же Воздухоплавательница не для тебя. А уж особенно Воздухоплавательница, которая делит ложе с Принцем Рама.
— Она перешла к нему из моих рук.
Я был потрясен.
— Ты знал ее?
— И не один раз, — сказал он с грустной улыбкой. — В минуту блаженства ее крылья трепещут, как листья на ветру.