А потом она плакала и целовала его кожу на плечах…
И, только окончательно успокоившись, принялась выговаривать за то, что он встал с постели.
– Это еще опасно!
– Я испытывал ногу.
– Еще несколько недель…
– Вот в этом я не уверен. Кость уже срослась. У меня просто закружилась голова.
– Ты так быстро выздоровел?
– Да.
– Но сломанная нога…
– Человеческая, ты хотела сказать?
– А ты не…
– Нет.
– Скажи это!
– Я — не человек, Кэтрин.
– Я давно ждала…
– Я тоже. И если бы не попытался встать, ты не вошла бы и не подхватила бы меня, и мы бы не…
– Замолчи.
– Я рад, Кэтрин. И совсем не раскаиваюсь в том, что мы сделали.
– И я. Только… я боюсь, Ворнин.
– Чего?
– Не знаю. — Она взяла его руку и положила себе на грудь. — То, что мы… если ты не человек, то как же… Как же мы смогли?
– Те, кто сделал для меня тело, знали, что они делают.
– Твое тело… сделано?
– Мое внешнее тело сделано для маскировки. Внутри оно совершенно другое.
– Я пропала! Скажи мне…
– Позже, — мягко оборвал ее Ворнин. — У нас еще много времени впереди. Не сейчас.
– Я испытываю такое странное чувство… Будто переплыла реку и оказалась в неведомой земле…
– Тебе нравится это чувство?
– Думаю, что да.
– Тогда зачем беспокоиться?
Кэтрин рассмеялась и обняла его крепче.
– У тебя все еще кружится голова?
– Да, но уже по другой причине.
– А нога? С ней ничего ни случилось, пока ты стоял на ней?
– Ничего.
– А когда мы…
– Тоже ничего.
Впервые за много-много дней он почувствовал себя спокойно. Женщина, лежащая рядом, подарила ему неизведанное до сих пор наслаждение, помогла получить ответы на большинство вопросов в отношении тела, которым он располагал. Оно оказалось наделенным всеми необходимыми рефлексами, могло испытывать удовольствие, и это показалось ему самым замечательным свойством. А еще более замечательной оказалась новость, насколько страстной стала Кэтрин, стоило ей только позволить себе выказать свои чувства.
Они почти не спали в ту ночь, Ворнин постигал искусство любви землян, а его партнерша оказалась неплохой учительницей. Уже под утро, тесно прижавшись к нему разгоряченным телом, она сонно прошептала: «Я люблю тебя… люблю…»
Возможно, это тоже было частью ритуала. Интересно, он должен ответить теми же словами?
Немного подумав, Ворнин решил все же воздержаться. Как от существа с другой планеты, от него вовсе не требовалось четкого соблюдения местных ритуалов. И он мог бы показаться неискренним, если бы попытался. Удачливый обольститель, это он познал еще в юные годы, всегда должен быть искренним. Но только когда эта искренность ценится.
Все следующие ночи Кэтрин проводила в его постели, и ночи эти были по-настоящему жаркими. А днем заново учила его ходить. Даже раздобыла где-то для этой цели палку. Он же предпочитал опираться на ее руку.
Превозмогая головокружение, Ворнин день за днем укреплял мускулы и понемногу двигался все увереннее и увереннее. Он уже почти не хромал. Кэтрин дала ему халат — по-видимому, чтобы он пристойно выглядел перед ребенком. Сама она больше не связывала себя какими-либо ограничениями и расцветала с каждым днем. Он все чаще слышал от нее слова любви и воспринимал их поначалу довольно рассеянно, как часть какой-то ритуальной игры, но со временем обнаружил, что и сам непроизвольно пересек какую-то невидимую черту, и то, что было сначала забавой, переросло в эмоциональный союз. Осознание этого пришло к нему в тот момент, когда он задумался о перспективе скорого возвращения к своим. Но одновременно откуда-то изнутри поднялась острая боль — это означало потерять Кэтрин, а сама мысль о разлуке привела его в уныние. Ему не хотелось расставаться с ней.
Как же такое могло случиться?
Это было немыслимым. Биологически они не имели ничего общего, он лег в постель с ней, чтобы выяснить, возможно ли это вообще. Все эти физические проявления любви и перешептывания в ночи — неужели же они смогли создать эмоциональную связь между дирнанцем и землянкой. Найдется немало дирнанцев, которые расценят их отношения как извращение, будут возмущены и оскорблены.
Влюбиться? В землянку???
Ворнин чувствовал себя совершенно беспомощным перед этим неоспоримым фактом.