16 апреля 1942 года старый коммунист Виктор Траган из деревни Нова Вес под Фридлантом на Остравице привел к Людвику Твардику из той же деревни мужчину, привлекавшего внимание своим сломанным носом. Представил он его как Роберта, сказал, что это подпольщик, и попросил Твардика оставить его у себя, пока не будет найдено другое убежище. У Твардика Роберт пробыл до 21 апреля 1942 года. В этот день перед их домом неожиданно остановилась машина, из которой выскочили четыре гестаповца. Убедившись в правильности адреса, они стали допрашивать Твардиков, потребовали ответить, кого они у себя прячут. Услышав заверение, что в доме никого нет, гестаповцы начали обыск. На первом этаже ничего подозрительного они не обнаружили. Оставался чердак. Два гестаповца стерегли домик снаружи, а два других заставили Твардиков подниматься впереди себя по лестнице на чердак, где спрятался Роберт.
О дальнейших событиях Власта Твардикова рассказала следующее:
«Мы знали, что Носатый на чердаке и что у него есть пистолет. Поэтому мы старались по возможности отходить от гестаповцев, чтобы Роберт мог стрелять. В какой-то момент на чердаке раздался выстрел. От неожиданности все мы на несколько мгновений застыли на месте. Этим воспользовался Роберт: он проскользнул между нами, спрыгнул с чердака в сени, через входную дверь выскочил на улицу и побежал к Остравице. Но вот гестаповцы на чердаке и те, что сторожили у дома, наконец опомнились и все вместе пустились в погоню за беглецом. В Остравице в те дни вода была мутная. Во время погони между Робертом и гестаповцами завязалась перестрелка. Роберт на бегу стрелял назад. Когда он добежал до реки, в пистолете у него не осталось ни одного патрона. Он бросился в реку, рассчитывая выбраться на другой берег и там скрыться. Однако доплыть до другого берега ему не удалось. Гестаповцы открыли по Носатому огонь и ранили его в ногу. Расстреляв все патроны, они начали бросать в него камнями, один из которых попал ему в голову. Голова Роберта исчезла под водой. Однако через некоторое время гестаповцам удалось вытащить его из воды. Они принесли его обратно в наш дом и приказали сделать ему искусственное дыхание. Одновременно послали за врачом, так как хотели во что бы то ни стало заполучить его живым».
Однако несмотря на врачебную помощь, Роберт в себя не пришел. В тот же день его отвезли в морг во Фридланте на Остравице. Немцы поместили в газетах его фотографию, пообещав вознаграждение тому, кто опознает мертвого и даст информацию о нем. Тело Роберта лежало в морге пять дней. Гестапо тогда еще не знало, какой это был опасный для них человек. На объявление, несмотря на обещанное вознаграждение, никто не откликнулся. Через пять дней тело Роберта увезли в крематорий.
Так оборвалась жизнь самоотверженного подпольщика, районного секретаря, подлинная фамилия которого долгое время оставалась неизвестной. Лишь позже сотрудничавшие с ним товарищи узнали, что это был Ян Коварж, родом (в этом сведения расходятся) из Усти-на-Лабе либо из Усти-на-Орлице.
Гестаповец Карел Видермерт уже после освобождения на допросе показал (с оговоркой, что точно всего не помнит):
«Примерно в 1943 году члены гестапо Юлиус Винклер и Малот при аресте у Маленовице застрелили какого-то Коваржа из Усти-на-Лабе. Он скатился в реку и утонул».
Так печально закончился первый период борьбы с оккупантами в районе Фридека-Мистека. Этот период характеризовался стремлением как можно больше расширить ряды активных борцов против фашизма путем индивидуальной агитации, распространения листовок, нелегальной партийной литературы, проведения различных саботажей и т. п. Успешной можно считать деятельность по укрытию немецких антифашистов, а позднее и чешских партийцев и подпольщиков, которым в дальнейшем пришлось перебраться через Польшу в Советский Союз. Третьей задачей, которую успешно выполнили участники движения Сопротивления, было оказание помощи семьям арестованных или казненных коммунистов.
Массовые аресты имели тяжелые последствия для подпольного движения этого района. Шеренги бойцов сильно поредели. Связь была расстроена. Фашисты обнаружили и конфисковали ротаторы и другие средства, необходимые для размножения подпольных материалов. Гестапо считало, что после такого удара подпольное движение в районе Фридека-Мистека не оправится.