— Нет, Селена, мистер Смельчак ушел. Он должен встретить каких-то друзей.
— Хорошо, когда он ушел?
— Несколько минут назад.
— Саншайн!
— Что? — спросила та с притворной невинностью.
— Ах, милая, — задохнулась Селена, — только не говори мне, что провела с ним весь день, играя в «Парчизи»[21] или что-то в этом роде.
Саншайн прикусила губу, когда с точностью вспомнила, как они провели день. Это заставило ее снова ощутить тепло и покалывания во всем теле.
— У нас не дошло до «Парчизи», но мы сделали это несколько раз на столике для трик-трака[22]. И на кушетке, и на кухонной стойке, и на полу, и на кофейном столике, и…
— О, боже, СМИ — то есть, слишком много информации. Скажи мне, что ты пошутила.
— Ну, не совсем. Хочу сказать тебе, Селена, забудь о кролике Энерджайзере, этот парень превзошел их всех.
Селена застонала:
— О чем ты думала? Ты же только что познакомилась с ним?
— Я знаю, — ответила Саншайн, полностью согласная со своей подругой в том, что она была сумасшедшей, сделав кое-что очень глупое. — Это так не похоже на меня, но я не смогла остановить себя. Это было так, как будто какая-то сверхъестественная сила магнетизма захватывает меня, когда я иду мимо кафе «Фростбайт», и заставляет меня свернуть туда и получить три ковша мороженого Чанки-Манки[23].
Это был один из ее главных недостатков. Саншайн никогда не могла пройти мимо Чанки-Манки.
— Власть искушения была слишком велика, Селена. Я не могла сопротивляться этому. Он был контейнером с Чанки-Манки, и все, что я тогда подумала, это «кто-нибудь, дайте мне ложку».
— О, хорошенькое дело, — сказала Селена.
— Да, это было сверхъестественно. Я была здесь, он был здесь, он сказал «Давай сделаем это», и все, что я помню потом — это ложка в моей руке и я готова на все.
Селена издала возмущенный звук.
— Скажи мне, что никто не пользовался ложкой.
Саншайн озорно улыбнулась:
— Нет, никаких ложек, но было много облизываний.
— Ох-ох-ох! Ты меня убиваешь. Не продолжай.
Саншайн рассмеялась.
— Я не могу остановиться. Он был так горяч, что я не могу не поделиться его захватывающей горячностью с тобой.
Селена фыркнула:
— Ты, по крайней мере, собираешься встретиться с ним снова?
— Нет, к сожалению нет. Я даже не знаю его фамилии.
— Саншайн! Девочка, ты точно чокнутая.
— Да, я знаю. Это было свидание типа один-раз-в-жизни.
— Вот черт! Ты хотя бы в порядке? Он не обидел тебя или что-то в этом роде?
— Нет, нисколько. Это был лучший день в моей жизни. Странно, правда?
— Бог ты мой, Санни! Я не могу поверить, что ты сделала это. Вокруг тебя всегда так много этих сверхъестественных личностей, что ты подхватываешь их плохие привычки. Приводишь домой беспризорных мужчин, даже не зная их. Следующее, что ты сделаешь — будешь танцевать голая на столе. О, подожди, что это я…
Саншайн засмеялась.
— Не волнуйся, это никогда снова не произойдет. Я, иногда назначаю свидания, и обычно провожу с парнем несколько длинных, скучных дней, прежде чем мы начинаем раскачивать дом. Конечно, никто никогда не раскачивал мой дом так, как этот парень. Он раскачал его до основания.
Селена завопила:
— Я не могу поверить, что ты продолжаешь мне это рассказывать.
Саншайн рассмеялась, услышав страдальческую тоску в голосе Селены, и продолжила дразнить ее.
— Я не могу поверить, что я провела весь день в постели с этим парнем, и я запросто сделаю это снова. Могу сказать, что это были лучшие восемнадцать часов в моей жизни.
— Здорово, ты даже не знала его и одного дня?
— Ну, я знаю его теперь. До последнего аппетитного дюйма. Кстати, у него было много дюймов.
— Остановись, Санни, — попросила Селена, ее голос дрожал от смеха. — Я не могу больше слушать. Мне не нужно знать, что сексуальный атлет все время ходит где-то здесь, в Новом Орлеане, а я замужем за адвокатом. Это очень жестоко.
Саншайн снова рассмеялась:
— Вообще-то, Билл славный, лучший среди всех Биллов.
— О, господи, спасибо, теперь ты подшучиваешь над моим Биллом.
— Прости. Ты знаешь, что я люблю Билла, но это парень был вправду очень-очень большой.
Саншайн пересекла кухню, неся за собой тяжелый яркий телефон, и направилась к холодильнику, чтобы достать сок из гуавы. Шутить с Селеной было приятно, но вот что странно: отчасти, ей было грустно оттого, что Тэлон ушел.
С ним действительно было приятно развлечься, и не только в кровати, или на полу, или в других пяти тысячах мест, где они могли бы заниматься сексом. С ним было просто приятно говорить.
Самый лучший из всех, и с ней он не потерял терпения.
Она открыла холодильник и опять засмеялась.
— Что? — спросила Селена.
Саншайн смотрела на вожделенный Снупи-диспенсер Тэлона, который оттуда смотрел на нее. Она не могла в это поверить.
Что, интересно, Тэлон делал в ее холодильнике, когда она была в душе? Неудивительно, что он выглядел смущенным, когда она поймала его.
Как прелестно.
— Здорово, он оставил мне своего Снупи на соевом сыре.
— Что? — спросила Селена.
— Ничего, — сказала Саншайн, беря холодную пластмассовую игрушку в руки. — Ты не поймешь.
— Ох, только не говори мне, что вы что-то делали с сыром.
— Нет, мы просто съели его. Бог ты мой, Селена, достань свои мозги из сточной канавы. Не все имеет отношение к сексу.
— Ну, с вами двумя все возможно. Основа всех ваших отношений не что иное, как секс… О, постой-ка, прошло всего лишь восемнадцать часов с вашего знакомства. Как называются такие отношения?
— Поверь, то, как он занимался сексом, этого стоит. Кроме того, он оставил мне свой Пез-диспенсер.
— О-о-о, — поддразнила ее Селена, — он смелый и щедрый. Какой парень.
— Эй, будь справедлива к моему храброму байкеру. Это ценный диспенсер. Тысяча девятьсот шестьдесят-какого-то там года, коллекционный экземпляр.
— Да, но он оставил свой телефонный номер?
— Ну хорошо, нет, но он действительно поставил Снупи на верхней полке, чтобы я могла найти его.
— Хватит слов. Дело закрыто. Поезд ушел, а Снупи превратился во что-то ценное.
— О’кей, прекрасно, Селена, ты оторвала меня от моего любимого праздника, и я потеряла все настроение. Прошло десять месяцев с тех пор, когда я спала с парнем, и этого, возможно, больше не будет. А за день до этого кое-кто тоже не такой уж веселый омрачил мой порог. Поэтому, позволь мне вернуться к работе, где я могу насладиться своими великолепными ощущениями от прошедшего дня.
— Хорошо, сладкая. Я позвоню тебе попозже. Я была очень обеспокоена. Возвращайся к работе, завтра увидимся.
— О’кей, спасибо. Пока.
Саншайн повесила трубку и посмотрела на Снупи в своей руке. Она засмеялась.
Тэлон мог и не быть полным совершенством, он мог даже переспать с ней и смыться, как та фестивальная платформа, но он оказался замечательным парнем, а замечательные парни упорно проходили до того вечера мимо.
Жаль, что она снова его не увидит. А потом, она не была из той породы женщин, которые хандрят по тому, что могло бы быть. Она была художником с хорошей карьерой, ради которой упорно трудилась.
Серьезные отношения с кем-то не были тем, что она сейчас искала.
Ей нравилось жить одной. Нравилось иметь свободу собраться и пойти когда угодно и куда угодно, как только ей захочется. Ее короткий брак, когда ей было двадцать с небольшим, хорошо научил ее тому, что мужчина ожидает от жены.
У нее не было никакого желания повторить это опять.
Тэлон был приятным дневным развлечением, но это было все, чем он для нее останется. Ее жизнь будет идти так, как всегда.
На сердце стало легче при мысли о нем, она принесла Снупи в спальню и посадила его на тумбочку.
22
Трик-трак — Игра в «таблички», как ее тогда называли. В нее играли имея набор костей и табличек из слоновой кости или дерева.