Боги, как он нуждался в ней. А сейчас более, чем когда-либо прежде. Он устал от борьбы, устал от требований, которые предъявляли к нему люди клана, начиная со дня смерти Идиага. Устал слушать за спиной шепотки о своих родителях.
Будучи молодым мужчиной, сегодня ночью он ощутил себя старым, растерявшим все чувства человеком.
Пока не увидел Нинью. Она согрела его глубоко внутри, и все вокруг стало лучше.
За это он любил жену.
Подойдя к ее стулу и опустившись вниз, он положил голову к ней на колени. Обняв ее, почувствовал, как ребенок пнул его руку в протесте.
— Ты вернулся, — мягко произнесла она, гладя его волосы.
Он не ответил. Не мог. Обычно он смывал кровь со своего тела и доспехов прежде, чем шел искать ее, но горе этого дня было еще слишком свежо в его сердце.
Ему необходимо было почувствовать ее нежные, успокаивающие прикосновения, необходимо было знать, что в этот момент она в безопасности и все еще с ним. Только она могла ослабить тянущую боль в его сердце.
Его тетя была мертва. Изувечена. Обнаружив ее отсутствие за обедом, он отправился искать ее и нашел тело.
И если бы он прожил вечность, все равно не забыл бы это ужасное зрелище. Оно продолжало бы жить в его памяти вместе с воспоминаниями о матери, умирающей у него на руках.
— Это — проклятие богов, — прошептал Парт ранее тем же вечером, не зная, что Тэлон рядом и слышит его разговор с братом. — Он — сын шлюхи, она лежала с друидом, породив проклятый род, и теперь мы все заплатим за это. Боги накажут нас всех.
— Ты желаешь бросить вызов мечу Спирра ради лидерства?
— Только дурак бросил бы вызов кому-то, вроде него. Даже Кюхолон[33] не был равен ему.
— Тогда проси богов, чтобы он никогда не услышал тебя.
Тэлон во сне сжал глаза, пытаясь заглушить шепоты, которые преследовали его всю жизнь.
— Спирр? — Нинья погладила его по лицу, — они все убиты?
Он кивнул. Принеся домой тело Оры, он собрал своих людей и поехал вдогонку за кланом Северных галлов. Около тела тети он нашел один из их кинжалов и поэтому знал, кто ответственен за ее убийство.
— Я и вправду проклят, Нин. — Слова застревали в его горле.
Он провел целую жизнь, доказывая, что не проклят за поступки своих родителей. А теперь получил проклятие за свои собственные действия.
— Я должен был послушать тебя, когда умер Идиаг, и не мстить Северному клану. Теперь же все, что я могу сделать, это со страхом ожидать, что боги заберут у меня в следующий раз.
Но сердцем он уже знал. Не было на Земле ничего, более драгоценного, чем женщина, которую он держал сейчас в объятиях.
Она умрет.
Из-за него.
Это все было его ошибкой. Все это.
Он один навлек гнев богов Северного клана на головы своих соплеменников.
Не было никакого способа остановить проклятие. Никакой возможности сохранить жену рядом с собой.
Боль от осознания этого была много больше, чем он мог перенести.
— Я предложил жертву богам. Но друиды сказали, что она недостаточна. Что еще я могу сделать?
— Возможно, это в последний раз. Может быть, теперь все закончится.
Он так надеялся. А если нет…
Нет, он не мог потерять Нинью. Пусть их боги требуют что-нибудь еще, но не ее…
Тэлон застонал, когда его видения сдвинулись вперед, в будущее. Он поддерживал жену, пока она трудилась, чтобы принести ребенка в их мир.
Оба были в поту от жара, исходящего от очага, и усилий. Акушерка открыла окно и впустила холодный ветер со снегом, падавшим за окном.
Нинья всегда любила снег, и такая погода давала им надежду, что может быть, все удастся. Что ребенок будет шансом для всех них.
— Тужься! — скомандовала женщина.
Нинья вцепилась ногтями в его руку и закричала. Тэлон прижался к ней щекой, крепко сжав ее, и зашептал:
— Ты — моя, любимая. Я никогда не позволю тебе уйти.
Она сильно застонала, а потом расслабилась, когда их сын быстро устремился прямо в руки акушерки.
Нинья засмеялась, получив от него поцелуй в щеку и крепкие объятия.
Но их радость оказалась короткой, потому что ребенок отказывался отзываться на попытки старухи заставить его очнуться.
— Ребенок мертв, — слова женщины зазвенели в его голове.
— Nae! — заревел он. — Он спит. Разбуди его.
— Nae, мой triath[34]. Ребенок родился мертвым. Я искренне сожалею.
Нинья зарыдала.
— Мне так жаль, Спирр, что я не смогла дать тебе сына. Я не хотела подводить тебя.
— Ты не подвела меня, Нин. Ты никогда меня не подводила.
Охваченный дурными предчувствиями, убитый горем, Тэлон крепче обнял жену, пока акушерка мыла и одевала тело их маленького сына.
Он не мог отвести от ребенка взгляда.
У его сына было десять крошечных пальчиков и маленькие идеальной формы ступни. Копна густых, черных волос. Лицо было красивым и безмятежным. Безупречным.
Почему их дитя не оживает?
Почему он не дышит?
Тэлон скрежетал зубами, стараясь сдержать боль. Он приказывал ребенку проснуться. Тихо требовал от него, чтобы тот ожил и заплакал.
Это их сын.
Их драгоценный малыш.
Не было никаких причин, чтобы он не был живым и здоровым. Кроме той, что Тэлон был глупцом.
Он убил собственного сына.
Глаза наполнились слезами. Сколько раз он гладил живот Ниньи и чувствовал силу движений ребенка? Чувствовал любовь к нему и отцовскую гордость?
Они считали дни до его рождения. Вместе надеялись и мечтали.
А теперь он никогда не узнает мальчика, который завладел его сердцем.
— Я так сожалею, Спирр, — рыдая, невнятно повторяла снова и снова Нинья.
Он крепче обнял ее и шептал слова утешения. Ради жены он должен быть сильным. Она очень нуждалась в нем сейчас.
Целуя Нинью в щеку, Тэлон загнал подальше свои слезы и продолжал утешать ее.
— Все в порядке, любовь моя. У нас будет еще много детей.
Но своим сердцем знал правду. Бог Камулус никогда не позволит жить его ребенку, и Тэлон не позволит жене снова пройти через такое. Он любит ее слишком сильно.
Он все еще обнимал Нинью, когда с ее лица исчезли все краски. В этот миг разрушились его последние надежды, и ему остались только страшные муки.
Нинья умирала от потери крови.
Акушерка сделала все, что могла, но, в конце концов, оставила их наедине, чтобы дать им проститься.
Нинья покидала его.
Он не мог дышать.
Не мог двигаться.
Она умирала.
Тэлон приподнял ее, покачивая в колыбели своих объятий. Покрытый ее кровью, он даже не замечал этого. Он мог думать только о том, как удержать жену рядом с собой, не дать ей умереть.
Живи ради меня!
Он хотел бы отдать ей свои жизненные силы, но этого было недостаточно.
Молча заключая сделку с богами, он просил, чтобы они забрали его жизнь, его земли, его людей. Что угодно. Только пусть оставят ему его сердце. Он слишком нуждался в нем, чтобы потерять вот так.
— Я люблю тебя, Спирр, — нежно прошептала она.
Он задыхался.
— Ты не можешь покинуть меня, Нин, — шептал он ей, дрожавшей в его руках. — Я не знаю, как обойдусь без тебя.
— Ты будешь заботиться о Кеаре, как обещал своей матери, — она сглотнула, когда он провел холодной рукой по ее губам. — Мой храбрый Спирр. Всегда сильный и готовый жертвовать. Я буду ждать тебя по ту сторону жизни, пока Бран[35] не соединит нас снова.
Он закрыл глаза, потому что слезы выступали помимо его воли.
— Нин, я не смогу жить без тебя. Не смогу.
— Ты должен, Спирр. Ты нужен нашим людям. Ты нужен Кеаре.
— А мне нужна ты.
Она сглотнула и посмотрела на него глазами, полными страха.
— Я боюсь, Спирр. Я не хочу умирать. Мне так холодно. Раньше я никуда не уходила без тебя.
— Я согрею тебя, — он укутал ее мехами, потер ей руки.
33
Герой ирландской мифологии, сын бога Лю народа Туата Де Дананн и Дейхтире, сестры короля Олафа. Прославился своими сражениями, в которых превращался в жуткого монстра, и не узнавал ни друзей, ни врагов.
35
Ворон (кельтск.). Кельтское божество гигантского роста, его голова удивительным образом жила отдельно от тела. В средневековых уэльских рассказах его называют коронованным королем острова, т.е. Британии. Среди прочих его обязанностей была встреча гостей в потустороннем мире.