Ничего себе. Долгая жизнь.
Саншайн не могла представить, на что может быть это похоже — иметь столько времени, чтобы планировать свое будущее. Что-то внутри подсказывало, что долгая жизнь может быть как благословением, так и проклятием, особенно, если ты живешь один.
Она наблюдала за Вэйном, пока тот оглядывал толпу вокруг них. Эти глаза цвета зеленого орешника, казалось, охватывали все.
— Почему ты так открыто обсуждаешь это, а Тэлон не может ничего рассказать мне?
Он пожал плечами:
— Я не клялся хранить тайну. Кроме того, за последние несколько дней ты видела достаточно сверхъестественного дерьма, так что знание обо мне — наименьшая проблема. И потом, допустим, ты отважишься рассказать, что на самом деле я волк, претендующий быть человеком.
Он замолк и дьявольски усмехнулся.
— Я в два раза больше собаки, скажешь ты, — медленно произнес Вэйн. — И это, моя дорогая, поможет тебе оказаться запертой в резиновой комнате[64].
Она нисколько в этом не сомневалась. Это объясняло, почему он чувствовал такую свободу, говоря о своих «особенностях».
— Ты и правда — волк?
Он кивнул.
— Тогда как ты можешь становиться человеком?
— У нас другая порода, отличная от людей. Моя раса была создана около девяти тысяч лет назад, когда мой дед решил сохранить жизнь своим сыновьям, при помощи магии соединив их ДНК с несколькими отобранными животными. Вот так мы и произошли. Один сын произвел двух полукровок — одного с сердцем человека, другого с сердцем животного. Мой род идет от линии животного.
— То есть, у тебя сердце волка?
Он снова кивнул:
— И мораль, и инстинкт самосохранения — тоже.
— Ты когда-нибудь жалел, что не человек?
— Нет, никогда. Почему бы я стал это делать?
И все же она почувствовала, что он что-то скрывает. У него было больше чувств, чем он показывал, и очевидно, ему не хотелось, чтобы она копалась в этом.
Поэтому Саншайн сменила тему:
— Больно, когда ты меняешь форму? Это похоже на кино, где вы становитесь волосатыми и кости трещат?
Он фыркнул.
— Нет. Это исключительно голливудская постановка. Поскольку мы существа магические, то по большей части проходим через это безболезненно. Я чувствую столько же боли, как и ты, когда мы протанцевали бибоп[65] от дома Тэлона к моему мотоциклу. Через тебя проходит только немного электрических завихрений. Фактически, это приятно, если все делаешь правильно.
— Должно быть, это здорово, уметь делать все это, — она наклонила голову набок, прищурила глаза и уставилась на него.
— Что это ты делаешь?
— Пытаюсь представить, как ты выглядишь волком.
— Молись, чтобы никогда не узнать этого.
Она шагнула от него.
— Знаешь, я думаю, что вы, парни, действительно тащитесь, пугая людей.
— Иногда.
Не желая выяснять дальше, Саншайн просто продолжала ждать.
К сожалению, Камерон не показывался.
Вэйн пробовал заставить ее вернуться к Тэлону, но она отказалась.
— Возможно, он просто опаздывает. Или у него встреча, или еще что-то. Я не могу вот так взять и уехать.
Вэйн издал низкое, очень похожее на волчье, рычание и снова прислонился к забору позади стенда. Саншайн сидела на табурете, продавая свои работы и рисуя.
День тянулся, но ничего не происходило.
Камерон все еще не появился.
В четыре Селена устроила короткий перерыв.
Теперь Вэйн сидел на бордюрном камне позади нее. Он вытянул ноги на тротуар, скрестив их в лодыжках, и откинулся назад, опершись на руки. В этой позе его футболка съехала вверх по безупречному телу.
— Ты занимаешься этим каждый день? — спросил он.
— Почти.
— Черт, здесь скучно, как в аду. Что ты делаешь, чтобы не сойти с ума?
— Обычно делаю наброски или рисую. Не успеешь оглянуться, а день уже прошел, и пора идти домой.
— Ну, я это не понимаю.
Люди, которые не были художниками, никогда не понимали.
— Привет, Саншайн, ты принесла что-нибудь новенькое?
Саншайн повернулась и увидела Брайд Мактирней, стоящую напротив столика. Высокая и крупная, она выглядела довольно чувственно с лицом одного из ангелов Боттичелли. Ее рыжие волосы были так темны, что в помещении казались совсем черными, а на улице были сверкающе красными. Она носила их заколотыми, оставляя лишь тонкие прядки обрамляющие лицо.
У нее было по-настоящему доброе сердце. Брайд являлась постоянным клиентом Саншайн, и даже повесила несколько ее картин в своем магазине.
— Нет, извини. В последнее время у меня не было вдохновения. Я, главным образом, работала над заказами.
— Черт, я только что переехала на новую квартиру и надеялась, что у тебя найдется что-нибудь, что поможет сделать серые стены терпимыми.
Саншайн нахмурилась. Брайд любила свое жилье на Ибервилль.
— Почему ты переехала?
— Тэйлор не любит ночные городские дороги, поэтому я подумала, что было бы легче, если бы я жила поближе к его работе.
— Но ты работаешь в Квартале.
— Понимаю. Но это одна из жертв, которую мы должны сделать ради любви, — она улыбнулась, но Саншайн точно могла сказать, что это только фасад.
Это было то, что ее всегда возмущало.
Почему это женщина всегда должна жертвовать ради любви? Разве парень не мог поступить так хотя бы раз?
Брайд вздохнула.
— Позвони, когда нарисуешь что-то новое, что мне понравится, хорошо?
— Хорошо. Между прочим, ты хорошо выглядишь. Похудела?
Брайд засияла.
— До шестнадцатого размера. Но должна сказать, что я все время хочу есть.
— Да, но ты просто потрясаешь!
— Спасибо. Тэйлор записал меня на класс аэробики в своем клубе. Это еще больше помогает сгонять вес.
— Не похоже, что ты наслаждаешься этим.
Глаза Брайд потемнели от боли, и она отвела взгляд.
— Просто я ненавижу, что должна одевать спортивные штаны и идти в комнату, заполненную толстыми женщинами в леотардах — похоже, им действительно нужны эти классы. Это заставляет меня желать отправиться в Krispy Kreme[66] даже больше, чем диета.
Саншайн засмеялась.
— И не говори. Лично я не думаю, что они должны производить исключительно мешки из рогожи для всех, кто больше десятого размера.
Брайд снова улыбнулась.
— Кстати, о размерах платьев и тощих женщинах. Думаю, мне нужно вернуться в магазин. Будь осторожна, о'кей?
— Ты тоже.
Брайд побрела в направлении своего бутика.
— Кто это? — теперь Вэйн стоял и с голодным огнем в глазах глядел вслед Брайд.
Как он сделал это? Этот человек, или скорее волк, двигался тихо до жути.
— Ее зову Брайд Мактирней. У нее магазин на Ибервилль.
— Она… очень милая.
Саншайн поразило, что он так думал. Большинство парней пугались или просто отворачивались, видя рост и рубенсовские формы Брайд.
Вэйн же выглядел так, как будто только что увидел супермодель во плоти.
Это могло быть хорошим признаком…
Он мигнул и вернулся на бордюрный камень.
— Знаешь, я могла бы познакомить вас.
Он посмотрел на нее, потом уставился вдаль. Однако, она заметила сожаление в его глазах.
— Волки не общаются с людьми. У вас обычно едет крыша, когда вы узнаете, какие мы есть. Не говоря уже о том, что ваши женщины довольно хилы. Я не люблю, когда нужно сдерживать себя из страха покалечить или убить партнера, когда спариваюсь.
— И люди думают, что я прямолинейна. Здорово. Ты тоже говоришь все открыто, не так ли?
— Я уже сказал, что не являюсь человеком. И не подчиняюсь вашим запретам.
Это звучало довольно правдиво. Но было жаль. Брайд могла бы общаться с мужчиной, который принял бы ее такой, какая она есть, вместо того, чтобы садиться на строгие диеты и все время соблюдать режим.
— Ну и что у тебя с Кельтом? — спросил он через несколько минут. — Просто секс или это что-то большее?