Разумеется, я выполнил ее пожелание, фот представлял собой небольшую пещеру с естественным освещением. Вверху был проем, откуда на рыхловатое лицо Ползунковой причудливо падали солнечные лучи и тени. В глубине пещеры он сужался, превращаясь в узкий лаз, который вел неведомо куда. Еще при строительстве Загородного Дома местные жители говорили, что это очень древняя пещера, а лаз из нее ведет в целую сеть подземных катакомб. Когда-то в них добывали соль, в километре отсюда можно еще наткнуться на заброшенные карьеры. Возможно, они правы, но у меня никогда не возникало желания проверить это. Приготовившись выслушать Ползункову, я подумал, что речь вновь пойдет о пропавших часиках. Однако ошибся.
— Я написала завещание, — произнесла она столь торжественно, словно в ту же секунду должна была заиграть траурная музыка и начаться церемония прощания с ее телом. Выжидательно посмотрев на меня, она надолго замолчала. Но начала мурлыкать кошка, не веря в погребение хозяйки в этом каменном гроте.
— Продолжайте, — хладнокровно сказал я. Мои пациенты часто пишут всевозможные завещания, причем самые сумасбродные и дикие, а потом рвут их. И сочиняют новые.
— Я ездила вчера к нотариусу и заверила его, — уже менее торжественно проговорила Ползункова. — Он запер завещание в сейф.
— Разумно, — похвалил я. — Человек, говорят, смертен, правда, мне не довелось убедиться в этом на собственном опыте.
— Большую часть своего состояния я оставляю Принцессе, — продолжила Ползункова, не уловив моей иронии и гладя кошку, которой, по моему мнению, было глубоко чихать на все купюры с изображением американских президентов. — О ней будут заботиться, кормить, ухаживать и водить на мою могилку. Там ее всегда будет ожидать свежий творог с рынка. Будто бы от меня. — Тут Ползункова собралась пустить слезу, скривила лицо, но… передумала. В гроте было и так достаточно сыро. Где-то под землей били ключи. Даже слышалось их журчание.
— Алла Борисовна! — произнес я, желая ее поддержать. — Мысли о смерти очень вероломны, захваченные ими, мы забываем жить. Вам следует относиться к себе более великодушно.
— Нет, нет! — поспешно ответила она. — Я знаю, что скоро умру. Еще несколько дней назад мне было… видение. Ночью. Я не спала. НЕЧТО вошло в комнату и склонилось над моей кроватью. Оно приказало мне «готовиться». Вы знаете, даже У Принцессы шерсть встала дыбом.
Я не перебивал ее, поскольку у подобных пациентов магия сновидений бывает вполне реальной. Иногда с ними разговаривают двойники, ангелы, бесы или то НЕЧТО, о котором сейчас упоминала Ползункова. Но она вдруг сменила тему.
— Здесь есть кто-то чужой, — сказала она, понизив голос и тревожно оглядываясь. Взгляд ее остановился на узком лазе в подземные пещеры, откуда тянуло сыростью и заплесневевшим «рокфором». — Он ходит тихо и незаметно, все время прячется. Это именно он украл мои часы. Чтобы остановить на них стрелки.
— Полноте, — как можно мягче произнес я, хотя у меня самого после ее слов вдруг пробежал легкий холодок по спине. — Мы скоро найдем их.
Тут мне почудилось, что в глубине грота действительно кто-то стоит, прячась за каменным выступом. Я поднялся и сделал несколько шагов к лазу, но это оказалось всего лишь причудливой игрой света и тени. Зато у выхода послышался несомненный шорох. Ползункова вцепилась в мою руку, Принцесса вздыбила шерсть на спинке.
— Не уходите! — громко прошептала Алла Борисовна. — Это он.
— Я только взгляну. — Освободив руку, вышел из грота. Вокруг никого не было. «Какой-нибудь зверек пробежал, — подумалось мне. — Белка или еж».
Затем я вернулся к Ползунковой, у которой в глазах сквозил страх. Странно, что она решилась забраться в этот грот, коли так боится. Место не из самых приятных, даже слегка жутковатое.
— Абсолютно никого! — сообщил я как можно более весело. — Все это нервы. Пойдемте отсюда на свежий воздух.
— Нет, нет! — столь же торопливо, как в прошлый раз, ответила она. — Я еще не рассказала о завещании. Вы должны знать, что десять миллионов долларов я оставляю на нужды клиники. Поскольку верю в ваше благое дело.
— Вот знать этого я вовсе не должен, — шутливо отозвался я, — ибо мне захочется вас когда-нибудь отравить. Помните, как в Библии: горе тем, через кого в мир сей приходят соблазны…
— Нет, вы меня не отравите, — печально, но уверенно произнесла она. Добавив после небольшой паузы: — Меня найдут здесь, в этом гроте, зарезанной. — И постучала при этом по каменной кладке.
И вновь мы оба услышали какой-то подозрительный шорох, доносящийся то ли из лаза, то ли от выхода.