— Вот куда нужно завернуть!
— И что там будет? — осведомился Морко.
— Мое первое задание, — гордо объяснила Дженни. — Спасенная из плена кошка. Я помню, что это было в центре. Может, не очень далеко отсюда?
— Не очень, — согласился Квестин. — Но зачем мы туда идем?
Вот тут-то и настал срок потренироваться в загадочных улыбках, присущих детективам.
А из-за угла показалась коляска. Возница был другой, не тот, что утром, но Дженни он показался ужасно подозрительным. Типичный агент. Уж очень ловко притворяется простым извозчиком. И все дружно замахали руками: мол, проезжай, проезжай! Пешая прогулка заняла минут двадцать. Город жил своей обычной жизнью, орал, толкался, подсовывал под ноги пешеходам хвосты ратлеров в оранжевых жилетах… в общем, ничто не отвлекало Дженни от обдумывания разрозненных догадок, которые должны были сложиться единую картину. И к тому моменту, как она привела спутников на знакомую улицу, картина нарисовалась во всей красе.
Вон яблоня, вон тот чердак, из которого выпустил кошку безграмотный мальчишка-похититель. А вон и сама Фили, стремительно исчезла с подоконника, разглядев Дженни рядом с домом хозяйки. Странно, ей что, не понравилось прыгать по веткам и кататься в ладони тролля? Глупое животное.
— Так зачем мы здесь? — снова спросил Морко.
Дженни уже привычно и очень профессионально загадочно улыбнулась… обошла вокруг яблони… С какой крыши ей помахал трубочист? Ага, вот она.
— Морко, гляди вон туда, на крышу. Что ты там видишь? Ну же, гляди внимательно!
— Там что-то лежит, — заметил Квестин. — Метла? Нет. Что там, Морко?
— Щетка трубочиста. И еще какие-то принадлежности. Явно тоже вещички трубочиста, потому что они черные, вымазаны в саже.
У гоблинов отличное зрение. Дженни-то разглядела только щетку. Но и того хватило, чтобы сообразить.
— Так вот, — принялась она рассказывать, — когда я снимала кошку с этой яблони… помните миссис Фортлекс? Нашу первую клиентку? Ах да, вам же больше понравилась вторая. Кстати, миссис Сервейс тоже побывала здесь и видела, как я лезу на дерево, помните, она говорила? При этом на крыше торчал трубочист, он наблюдал за мной.
— Это важно? — уточнил гоблин. — Я не сомневаюсь, что трубочистам есть, чему у тебя поучиться в искусстве лазить на всякие высокие места. Может, он просто набирался опыта.
— Он помахал мне рукой, потом убрался, бросив свое барахло. Это важно, Морко, не сомневайся. Как видите, трубочист не явился за щеткой за все время, что мы с мистером Квестином провели на войне. Подозрительно? Нет-нет, это еще не все. Вспомните историю, которую рассказал нам Джек Джек. Некий трубочист жаловался, что его ограбили, раздели, он всю ночь провалялся связанный где-то в подвале.
— Трубочист?
— Он самый. Пострадал этот человек в ту самую ночь, когда погиб лорд Ферфейс. А поутру тот, кто его раздел и проник в дом лорда через дымоход в облике трубочиста, убрался с Вулкана и помахал мне с крыши. Помните, в дом жертвы убийца проник неведомым путем, потому что окна и двери были заперты изнутри? Но дымоход-то не был заперт. Собака не залаяла, потому что убийца был в одежде трубочиста, того самого. Трубочист не раз работал на Вулкане, собаке запах одежды был знаком.
На самом деле, требовалось еще уточнить детали. Например, тот ли трубочист был ограблен, который работает на Вулкане? Его ли инструменты сейчас лежат на крыше? Был ли вместе с одеждой украден многоразовый пропуск на Вулкан, о котором говорил Шон Клаппер? Ну, и еще всякие мелочи. Но, во имя Хогорта, бога мелочей и совпадений, разве не очевидно, что все приметы сойдутся? Теперь, когда Дженни изложила главное, проверкой могут заняться и Квестин с Морко, а настоящие детективы — те, что загадочно улыбались все утро — имеют право завалиться спать.
Только вывалив на спутников все свои гениальные догадки, Дженни ощутила, что действительно хочет спать и что вообще-то остался не исполненным еще один гениальный план: выспаться после возвращения с войны. Подозрения, которые до сих пор теснились в голове и требовали выхода, поддерживали ее, но теперь-то она точно заслужила отдых.
В общем, она позволила усадить себя в коляску ужасно подозрительного извозчика, и детективы покатили к себе, на Горшечную улицу. Большую часть пути она проспала и после уже едва могла вспомнить, как попала в свою комнату. Извинением этому провалу в памяти могло служить лишь то, что она, кажется, и не просыпалась. Когда коляска остановилась у дома номер восемьдесят четыре, и пришлось, зевая и потягиваясь, плестись к себе.