...Я чувствую (!) внутри праздник.
Будто новый год. А я - елка. На меня все обращают внимание, потому что я необычно наряжен, на мне разноцветные шарики и гирлянды, а еще огоньки мигают - красота.
И от меня все чего-то ждут. Необычного, праздничного, волшебного.
Ребенок хочет коснуться моих ветвей. Сорвать самую красивую игрушку.
Тонкий стеклянный шарик лопается в его неловких и жадных руках. Именно жадных, не удивляйся! Ребенок плачет, и теперь на меня, бедную елку, сыплются всяческие оскорбления.
Елка плохая. Елка виновата, что ребеночку больно.
Держите своих детей на расстоянии! От сломленных и загнанных существ, таких как я.
Злюсь. Ненавижу. Чувствую!
С одним только не определился - я искусственная или настоящая?..
- Все хорошо?
Я слышу испуганный голос. Я чувствую, что меня встряхнули за плечо. Но сознание отказывается реагировать. Я так устал.
- Эдик!
Шум моря. Шторм. Ураганный ветер. Брызги соленой воды в лицо...
Боль. Отчаяние. Крики...
Снова море. Шатко. Холодно. Липко...
- Эдик!
Просыпаюсь.
Она с тревогой смотрит на меня.
Еще помню, как люди смотрели на меня. Но теперь никого нет. Мы остались одни.
Верчу головой по сторонам. Все слишком яркое, непривычно пестрое, как будто из другого мира. Так оно, скорее всего, и есть - я привык жить в своем, пусть и многоцветном, но сером мире. Все оттенки черного и серого, иногда голубого и зеленого, вот то, что составляет мою жизнь. Все краски, доступные моему приятию и пониманию.
То, что ярче или интенсивнее - угнетает и напрягает.
- Все в порядке. Ты что-то говорила про чай?
- Да, конечно, я сейчас сделаю.
Мне неуютно. Наблюдаю за ней. Почти как в первый раз. Она такая же.
Не красится. Одета совсем просто. Еще немного и, я бы сказал, небрежно. Но на удивление у нее получается не переступить этой черты.
Разболелась голова.
Я в мокрой одежде сижу на уже успевшем промокнуть покрывале. Неприятно, да.
Девушка выносит чай, потом исчезает в подсобке и появляется с картонкой. Запирает дверь и вешает картонку на стекло.
Теперь я понимаю. "Закрыто" или "Перерыв 15 минут".
Зачем? Она, еще не успев обернуться, говорит:
- Нужно привести тебя в порядок. Хоть полчаса никто не побеспокоит.
- Разве это правильно?
- Вполне. Ничего криминального.
Я поражен. Она продолжает:
- Я вообще-то не люблю здесь появляться.
- Тогда почему ты здесь?
- Заменяю маму.
Слишком часто она ее заменяет.
- Идем.
Я не противлюсь. Я, помнишь, как лошадка - куда тянут, туда иду.
Этот магазин занимает только первую половину дома. На другой половине та самая подсобка, небольшая комната, похожая одновременно и на деловой кабинет, и на комнату для приема гостей, маленькая кухня, и еще есть одно небольшое помещение - ванная и туалет.
- У тебя не больше десяти минут. Вещи оставь на стуле перед дверью. Я что-нибудь придумаю.
Такого еще не было. Со мной в смысле. Никогда.
Она ушла. Я стою один в незнакомом помещении. Полумрак. С меня уже не течет вода, но чувствую себя все так же неприятно.
Под дождем хорошо, но только до тех пор, пока не обсохнешь немного, пока не согреешься.
Я разделся. Как она просила, вещи оставил на стуле.
Теплая вода. Стекает по телу. Пелена с глаз.
Я думаю. Снова думаю. Теперь о Лохматом.
Давно не вспоминал его. И вот... Даймон, да. Перед глазами его растерянное лицо в тот день в клубе. И еще - его руки... Стучит по колену. В такт музыке.
Невозможно!
И взгляд - серые глаза. Не голубые, как у Ангела, а серые, но такие... В них что-то есть. В нем что-то есть.
Больно. Кольнуло сердце.
Если бы мог, плакал. Но не могу, нет.
С того дня - ни разу. Мужские слезы - не слабость.
И я не страдаю запретной любовью к нему. Если это любовь - то обычная, человеческая. Любовь к ближнему своему.
Если бы у меня был брат, я бы любил его именно так. Эти чувства похожи на те, что были к Ангелу. Но они вдвойне ярче оттого, что я, прекрасно понимая умом, что потерял друга навсегда, сердцем радуюсь - он со мной, пусть даже в такой извращенной форме.
Я запутался.
Стою под душем.
Вода стекает по лицу. Как слезы. Искусственные, но одновременно такие настоящие и искренние.
Стук в дверь. И ее тихий голос:
- Я оставлю тебе сухие вещи.
- Чьи они?
- У хозяина магазина есть сын, раньше он иногда оставался здесь. Какое-то время даже жил. Это его вещи. Не волнуйся, они оба сейчас заграницей. До их возвращения просто принеси одежду сюда.
- Спасибо.
Что еще я могу сказать?