Выбрать главу

«Никогда не забуду страшной, кошмарной ночи с 3 на 4 июля 1941 года, когда немцы пришли в наш дом и забрали моего мужа,— рассказала Мария Ломницкая.— Около одиннадцати часов ночи мы легли спать, но вскоре услышали, что кто-то сильно стучит в двери. Муж вышел в переднюю узнать, кто там. Потом я услышала много шагов и крики на немецком языке, среди которых разобрала возглас: «Хенде хох!»

Я вскочила с постели и выбежала в переднюю. Здесь увидела такую картину: к нам ворвалось пять немцев в темно-зеленых мундирах. В каком звании они, я не знаю до сих пор, во всяком случае — не простые солдаты. Муж стоял с поднятыми руками, а справа и слева — два немца с нацеленными на него револьверами. Мне тоже приказали поднять руки. Два других фашиста производили обыск в кабинете мужа, переворачивая все в шкафах, но не нашли ничего компрометирующего. Один из немцев обходил все другие комнаты, что-то разыскивая. Потом мужу было приказано одеваться.

Я подала ему одежду, которую немцы перед тем осмотрели. Даже носовой платок один из фашистов ощупал. На вопрос мужа, надо ли ему что-либо взять с собой, фашисты ответили, что ничего не нужно. Они не дали ему взять ни шляпы, ни плаща. Портфель с документами и деньгами, который я в последнюю минуту хотела подать мужу, взял себе один из немцев.

Муж, прощаясь со мной, сказал только, что совершенно не знает, в чем дело. Немцы отвели его в автомашину, стоявшую на улице, в которой (как стало известно позже) были уже профессор Виткевич и профессор Стожек с двумя сыновьями. Машина поехала вниз по улице Набеляка, на которой мы тогда жили.

Я осталась одна, пораженная этим неслыханным нападением. Перепуганная, стояла у окна, ожидая рассвета, чтобы выйти в город и узнать, что же случилось с мужем. Когда рассвело, я увидела из окна квартиры, как на Вулецкой горе показались силуэты людей: люди были построены в ряд. Затем я увидела, как отряд солдат расстрелял их. После этого вновь построили группу и расстреляли. Так было несколько раз. Я стояла, словно прикованная к месту, и смотрела на страшное зрелище».

Академик и профессор Стефан Банах, чье имя можно найти в Большой Советской Энциклопедии, а также во многих энциклопедиях мира, рассказал мне:

«...Немцы замучили миллионы людей... Боль, которая меня мучит, заставляет рассказать о нескольких ученых, близких мне, погибших от руки гитлеровских палачей.

...Памятной ночью гитлеровские палачи пришли к профессору математики Политехнического института В. Стожеку. Было около одиннадцати часов. Приказали ему одеться и пойти с ними. Увидали троих его сыновей. Старшего — талантливого инженера и среднего — студента-химика забрали вместе с отцом... В ту же ночь гитлеровские убийцы пришли за профессором Антонием Ломницким... Это был крупнейший педагог из тех, кого я знал, автор одного из лучших учебников по картографии. Многие его ученики сейчас работают в высших учебных заведениях Польши...»

Нельзя без содрогания читать эти свидетельства! Сопоставляя их с утверждениями Теодора Оберлендера на пресс-конференции в Вене 30 сентября 1959 года, что «ни батальон «Нахтигаль», ни другие части немцев во Львове не применяли насилия и не бесчинствовали», всякий честный человек, ненавидящий фашизм и стремящийся к миру, может сказать одно: никогда не замести фашистскому волку своих кровавых следов, в какие бы одежды миротворца он ни рядился!

Как ни выкручивался Оберлендер, какие темные силы во главе с католиком Конрадом Аденауэром и Глобке его ни поддерживали и ни защищали, с министерского поста он вынужден был уйти.

Однако разоблаченный старый фашистский волк только на время решил укрыться в тени, чтобы дождаться своего часа. Как раз в то время, когда произошло его разоблачение, 15 октября 1959 года, умер в Мюнхене старый соратник Оберлендера, поставлявший ему кадры для батальона «Нахтигаль», фюрер ОУН, пятидесятилетний попович Степан Бандера. Приблизительно тогда же при весьма загадочных обстоятельствах умер и официальный командир этого батальона, старший лейтенант Альбрехт Херцнер — соратник Оберлендера по пограничным провокациям, предшествовавшим нападению Гитлера на Польшу. В итоге этих двух смертей Теодор Оберлендер избавлялся от очень осведомленных свидетелей его прошлой деятельности. Но оставались и другие свидетели, особенно те, кто удрали за океан, поближе к долларовым кладовым Уолл-стрита и Пентагона.

Представитель генерала Лахузена

Вскоре после пресс-конференции «Кровавые злодеяния Оберлендера», которая состоялась в Колонном зале Москвы 5 апреля 1960 года, украинские националисты созвали в Нью-Йорке специальную конференцию, посвященную связи бандеровцев с гитлеровскими войсками. Цель конференции — попытка как можно искуснее замести следы сотрудничества украинских националистов с германской разведкой и гестапо, представить себя в виде невинных, обманутых ягнят и обелить одного из главных своих тогдашних шефов — доктора Оберлендера. Именно с этой целью на конференции 5 мая 1960 года в Нью-Йорке выступили бывший офицер батальона «Нахтигаль» Юрко Лопатинский и бывший руководитель бандеровской службы безопасности, кровавый палач Мыкола Лебедь. Однако факты — упрямая вещь, от них не уйти никогда.

Как известно из книги Яна Заборовского и Александра Дрозджинского «Оберлендер», «для осуществления своих политическо-диверсионных задач на территории Западной Украины абвер-Н в преддверии войны создал сильную оперативную группу, в состав которой вошли следующие единицы абвера (немецкой военной разведки): батальон полка «Бранденбург» под командованием майора Гейнца (жив), который отвечал за военные действия группы, и батальон «Нахтигаль»... Кроме того, в эту группу входила часть «фельдгестапо» («гегаймефельдсполицай») под командованием гауптштурмфюрера СС Ганса Крюгера, старого офицера гестапо, временно прикомандированного на службу в «фельдгестапо». Сюда входила также «абвертруппе-II» под командованием лейтенанта, профессора Миттельхаве, состоящая из небольшого количества младших офицеров и офицеров абвера, отвечающих за политическую сторону действий.

Все же руководство операциями в целом возглавлял профессор Оберлендер, который сам себя представляет как «непосредственного представителя адмирала Канариса» (на самом же деле он был уполномоченным шефа абвера-II генерала Лахузена)».

Таково резюме наших польских друзей — результат долгого, напряженного, тщательно документированного расследования всей зловещей деятельности бывшего боннского министра Оберлендера.

Выгораживая главного шефа

Как же истолковывали свою роль в его преступлениях украинские националисты после того, как яркий свет разоблачений общественности и печати напомнил миру и об их кровавых делах? Последовала команда Оберлендера, его заступников и американской разведки отвести огонь от «Нахтигаля», представить его пропагандистским, «певческим» соединением, к тому же быстро распущенным, а всю вину переложить на плечи особых команд СД, так называемой «эйнзатцгруппы СС Галициен». Для этого следовало вывести ее из подчинения Оберлендеру, обособить и скрыть тот факт, что на Вулецких холмах в то страшное утро эсэсовцы «эйнзатцкоманды» целились в профессоров Львова вместе с карателями из батальона «Нахтигаль».

Стараясь добиться этой цели, хорошо и давно обученный искусству дезинформации Мыкола Лебедь заявил:

«В связи с тем, что Москва повела широкую... кампанию вокруг батальона, я хочу подтвердить следующее: батальон не имел решительно никакого отношения к каким-нибудь террористическим актам во Львове и в других местах его расположения».

Так, выгораживая своего шефа, прикидывается невинной овечкой многолетний воспитанник Оберлендера и Шептицкого — Мыкола Лебедь, по приказу которого загублены тысячи польских и украинских крестьян на Волыни, который рекомендовал своим подчиненным сажать живым на кол каждого, кто откажется помогать ОУН. Подобные же версии активно пытался пустить в ход и Юрко Лопатинский, по кличке Калина.

У немецкого слова «нахтигаль» двойное значение: соловей и ночная птица. Те злодеяния, которые совершили каратели из «Нахтигаля», позволяют переводить это название только во втором значении. Зловещие ночные птицы, хищные, кровожадные, готовые уничтожать и уничтожающие все живое,— такими были бандиты из этого батальона и их руководители.