Возможно, такая биография не очень способствовала развития гражданских чувств и любви к королевской власти, но вся эта история была для Ланы чем-то очень далеким. Почти сказкой. А ее жизнь в столице, королевская стипендия и поддержка были простыми и реальными вещами. А быть благодарной Лана умела.
7. В глубине души
Весь вечер Арден был погружен в свои мысли. Его беспокоила предстоящая встреча и решение, которое он должен был принять от лица всей гильдии. Для него не было секретом, что к его мнению прислушаются и от его слов может зависеть исход всей встречи.
Не особо задумываясь, будто и не человек, а один из этих ганнских стражей, что просто выполняют свою задачу, он набрал дров, разжег костер и сходил за водой. Долгие годы, проведенные в одиночестве, научили его самостоятельности. Даже став главой гильдии и проживая в лучших тавернах Иргуина, где слуги умелы и незаметны, он предпочитал все делать сам. Вот и сейчас он, погруженный в раздумья, вспомнил о Лане, только когда сел у большого плоского камня, служащего столом, и принялся за ужин. Девчонка так выразительно втянула запах сладкого, крепкого травяного чая, который он заварил, чтобы согреть живот, что Арден не удержался от смешка.
Детей из бедных семей всегда видно. Есть те, которых приучили к мысли, что раз они бедны, то весь мир им обязан: подходи да бери. Таких нередко заносит в гильдии воров или попрошаек. А есть те, что живут по принципу «бедно, но чисто». И, видит Бестард, гонору и гордыни у них больше, чем у королевы. Такие предпочтут умереть с голоду, но не пойдут просить. Видимо, Лана была как раз из этих.
Но после активного дня ужинать только какой-то травой, сорванной по обочинам дороги, не дело. Не говоря уже о том, что завтра им идти в башню Карратас. Много ли она навоюется, если всю ночь прокрутится от голода? Благо он не первый раз сталкивался с такими, в его гильдию молодежь приходит не побираться, но гордецов с пустым кошельком там немало.
— Красиво, да? — сказал он, присаживаясь рядом с девушкой. — Здесь уже почти лето, а у нас в Гелионе еще только-только зелень пробивается. Даже не верится, что нас разделяет не больше месяца пути.
— Это из-за Сердцекряжа. Он защищает эти земли от холодных северных ветров, — ответила Лана. Вообще, она не очень любила часы обучения особенно посвященные общим наукам, а не музыке и трюкам; исключением была лишь естественная история Иргуина. Там рассказывали о природе, травах и животных, климате и недрах земли, обо всем, чем щедро одарили Праотец и Первоматерь их предков.
Но Арден помнил, зачем пришел сюда, и не дал увести себя на разговоры о природе:
— У тебя осталось что-то из овощей? Хочется свеженьким похрустеть, а то в сухомятку не лезет. Да и ты поешь, — сказал он, протягивая девушке краюху хлеба, кусок сыра и сушеного мяса. — Завтра нам идти в бой, и, если уж мы будем сражаться спина к спине, я предпочитаю, чтобы ты была сытой и выспавшейся. Так что возражения не принимаются. И давай уже ложиться, устроишься на топчане в углу, а я ближе к выходу, идет?
Не дожидаясь ответа, он схватил пару редисок, больше для успокоения чувства собственного достоинства Ланы, чем из-за реальной необходимости, и вернулся к огню. Теперь мысли всецело заняли его голову, и, даже машинально дожевывая ужин, он не чувствовал вкуса еды. Сейчас перед глазами Страуда проплывали воспоминания и образы из прошлого.
Обычно он говорил, что родился в Нармарке. Что родители были простыми работягами, шахтерами и умерли от горячки, оставив его сиротой. Эта история была обычным делом и не вызывала подозрений. Шахтеры умирали так часто, что нередко бригадиры даже не вели учетных записей, не видя в этом смысла. Это были незаметные, никому не нужные люди, живущие в бараках Застенка — района, выросшего за стенами города, как раз между ним и штольнями. И само слово «застенок» говорило об этом месте лучше любых объяснений, ведь для живущих там, он был тюрьмой. Поэтому, когда на улицах Нармарка появился паренек-сирота, его история не вызвала сомнений. И напрасно, ведь она была ложью.