— Никогда не слышал, чтобы места в ресторане заказывали по телефону, это проверить надо!
В этот момент освободилось несколько мест. Вся очередь бросилась в зал, оставив метрдотеля в прихожей. Я заняла два стула, на один села, второй придвинула к себе поближе и положила на него сумочку, чтобы никто не сел. Пришел Мишка, мы начали изучать меню, прикидывать свои возможности. Подошла официантка, убрала грязную посуду и надолго исчезла. Чтение меню распалило наши аппетиты и несколько ухудшило настроение. Появилась официантка. Расставив приборы, приняв заказ, опять надолго ушла. Мы молча продолжали крутить в руках ножи и вилки. Наконец, она появилась с нашими половинками солянки. Доев первое, мы одновременно вздохнули. Тут подбежала наша официантка, сунув нам под нос тарелки с пожарскими котлетами, убежала, шевеля ягодицами, обтянутыми узкой черной юбкой. Покончив с котлетами и выпив нарзан, мы устало откинулись на бархатную спинку дивана. Мимо нас прошел Краснопольский со своей дамой. Мне ужасно захотелось узнать, что у Мишки могло быть с этим странным старомодным человеком.
— Слушай, расскажи, что у тебя с ним?
— Потом. Не здесь.
Хотелось еще посидеть, отдохнуть, но из вестибюльчика на нас смотрели выразительные глаза голодных. Нам пришлось отправиться. Поднимаясь по крутой лестнице из «Чайки» на улицу, я почувствовала, будто к моим ногам подвесили чугунные утюги. По улице я тащилась, тяжело опираясь на Мишкину руку. Придя домой, бухнулась на тахту и тут же заснула.
Проснулась я от сильного сквозняка. Мишка вышел куда-то, плохо закрыв дверь, окно он в последнее время не закрывал даже на ночь — для свежего воздуха. Мне что-то интересное снилось.
Сперва я будто очутилась на улице, ведущей к площади Труда. Навстречу шел трамвай, там по обеим сторонам сплошные красные кирпичные стены морских казарм. Действительно, если идти по этой улице, когда идет трамвай, от грохота может заболеть голова. Мне показалось: у меня болела голова. Я чуть пошевелилась — сильно кольнуло в висок. Видимо дети опять ездили на самокате по коридору. Я вытянулась, легла поудобнее, вспомнила: сон был цветной. Прежде чем появился трамвай, по улице бежала без хозяина ярко малинового цвета болонка. Пробегая мимо, она, как человек, посмотрела на меня. У нее были удивительно чистые голубые глаза. Я держала в руке черную кожаную сумку. Появился трамвай, я бросила сумку на рельсы, чтобы колеса проехали по ней — хоть бы на миг перестало грохотать. Вспомнила: у меня в сумке паспорт — я бросилась на рельсы, выхватила сумку из-под колес. Каким-то образом оказалась между колесами трамвая. Я поднялась. Была полная тишина. Собачка исчезла. Ветер крутил песок на улице. На площади Труда я собиралась сесть на пятый троллейбус. Было какое-то непонятное время суток, небо было голубое, чистое, солнце не светило, на улице не было ни людей, ни транспорта. Была странная, легкая пустота. Я стояла на троллейбусной остановке, смотрела на большой желтый дом напротив. На одном из подоконников первого этажа, рядом с большими зелеными листьями фикуса, сидела белая, пушистая сибирская кошка с большими зелеными глазами, взгляд ее глаз был такой же ясный и пустой, как у той малиновой собачки.
Кто же мне говорил, будто цветные сны снятся не то сумасшедшим, не то людям с неуравновешенной психикой? Мне они часто снятся.
Вошел Мишка, заметил, что я не сплю, предложил сварить кофе. Я спросила, был ли шум в коридоре?
— Ты же знаешь, в квартире остались одни старухи, все в отпуске.