Тренер-директор-инструктор вышел на поле, не позволяя возобновлять игру.
— Игрок «синих» выбыл из игры, — возвестил он громким голосом. — Игрок «зеленых» дисквалифицирован. Уважаемая Алена Ивановна, мне очень жаль, но вы целились и попали противнику в лицо.
Алена выскочила из своего укрытия.
— Это неправда! — закричала она. — Я не целилась в лицо. Я стреляла по ногам. Все вышло случайно.
— Ничем не могу помочь, — холодно отозвался Корецкий. — Я предупреждал вас. Если вы попадете в лицо, выстрел засчитывается, но и вы выбываете.
— Саша, — жарко зашептал Александре в ухо подбежавший к ней Степашка. — Не хочу сглазить, но у нас явственное преимущество. Бублика мы быстро завалим.
— Не обязательно, — возразила Саша. — Он стреляет пулеметными очередями.
— Ну и что? — ухмыльнулся Кокорев. — Мы тоже сейчас своих «ангелов» перестроим на автоматическую стрельбу.
— Не знаю, — сказала Саша. — Мне кажется, Алена не стала бы врать. Если она говорит, что стреляла по ногам, то так оно и было.
— Неважно! — воскликнул Степа. — У нас и так численное преимущество.
— Может быть, вам, Степан Владленович, и неважно, — чуть не плача проговорила Александра. — А я после этого не хочу больше играть.
— Не смей! — заорал Степан. — Мы сейчас выиграем.
— Играйте сами, — ответила Саша, наставила ствол маркера себе на кроссовку, выстрелила и подняла оружие стволом вверх. «Самоубиваться» в пейнтболе не возбраняется.
Корецкий сначала свистнул один раз, объявляя о выбытии еще одного игрока, а затем два раза, позволяя продолжить игру.
Некоторое время Степашка и Бублик бегали по довольно большому пространству, пытаясь поразить друг друга. Минут пятнадцать им никак это не удавалось. Затем Степашка подловил противника в момент пробежки от одного дерева к другому и автоматической очередью сразил его.
Раздался длинный свисток судьи, означающий окончание игры. А затем сам судья явно недовольным тоном («А как же отсутствие эмоций?» — подумала Саша) предложил игрокам посетить клубный душ, сауну и джакузи. Мужики оживились, услышав о сауне, но когда поняли, что в клубе имеется женское и мужское отделение, слегка приуныли.
Париться ни Алене, ни Саше почему-то не хотелось. Сбросив амуницию и форму, они забрались в душевые кабинки, а затем нырнули в бассейн, расположенный в том же помещении. Бассейн для обыкновенной бани был весьма просторным. Но ведь это был не простой бассейн, а принадлежавший элитному спортивному клубу.
— Какого черта? — спокойным тоном поинтересовалась Алена, отфыркиваясь и гребя по-лягушачьи.
Саша в это время расслаблялась в стиле кроль на спине.
— Дурацкая игра, — отозвалась она. — Никогда в жизни больше не буду в нее играть.
— Почему? — засмеялась Алена и чуть было не захлебнулась. — Пан Корецкий воспитывал новичков. Я не справилась со своей пушкой и сама была виновата. Она вырвалась и пульнула выше, чем я хотела. Зачем нужны были эти твои благородные жесты в виде: «Ах, я больше не играю! Чурики-чурики»? Откуда в тебе такое обостренное чувство справедливости?
— Я не стану отвечать на твой вопрос, Аленушка, — грустно произнесла Саша, лениво взмахивая руками и глядя на высокий, выкрашенный в голубой цвет потолок бассейна. — Потому что не знаю ответа. Но это не главное. Главное, что мне стало понятно, — не имея опыта, из самого лучшего пейнтбольного оружия невозможно выстрелить прицельно. Я стреляла по своей кроссовке несколько раз. С пятого раза попала в носок.