Охранникам и друзьям Кокорева туберкулезное покашливание двухсотрублевых петард показалось неуместным для такого великого события. Почти все разом, не сговариваясь, они достали из-за поясов и подмышек свои настоящие пушки, оттянули затворы и стали торжественно палить в небо, как в копеечку. Вот это был салют! Что подумали по поводу такого салюта местные жители, предположить нетрудно. Достаточно сказать, что редкие прохожие с улицы враз испарились, а открытые окна и форточки, если таковые еще оставались, захлопнулись. Это был праздник не на их улице, это был праздник на улице Натальи Николаевны Троицкой — королевы, богини, властительницы мира! Черт бы побрал тот день, когда она надумала покупать особнячок в их краях!
Невеста легко слетела со ступенек и вопреки всем традициям бросилась к жениху на шею. В нос Степашки ударил знакомый терпкий запах умопомрачительных духов, которыми пользовалась Наташа. От этого аромата у него всегда кружилась голова, и хотелось только одного — владеть этой женщиной безраздельно. Но сейчас он справился с собой, слегка отстранился и заглянул в ее бездонные серые глаза. И там, в их прозрачной глубине заметил легкую тень недовольства.
— Почему так долго? — спросили эти прекрасные глаза.
— Пробки на дорогах, любимая, — тихо и смиренно произнес он. — У меня нет слов, чтобы описать твое совершенство. Ты бы пятно на платье, что ли, поставила… Или один брюлик в прическе цирконом заменила…
— Пятно — не проблема, — откликнулась она низким контральто. — Но что делать с совершенством природным? Нос сломать?
— Не слушай меня, дурака, — пробормотал Кокорев в смущении. — Но даже если бы ты сломала нос, ничего не изменилось бы.
— Радостно слышать, — усмехнулась невеста. — Мы едем к папе или прямо в ЗАГС?
— Мы едем к папе, — кивнул он, с трудом понимая, о чем она спрашивает. — Папа в восторге от тебя.
— Степашка… — жарко зашептала Наталья в ухо своему жениху. — Ты прости, но мне глубоко наплевать на твоего папу. Главное, чтобы ты был в восторге от меня.
— Ну да… — Почувствовав, что если сейчас он не разожмет объятия, то никакая свадьба не состоится, а торжество завершится прямо здесь на лестнице безо всяких криков «горько», шампанского, колец и прочей «лабуды», Кокорев-младший сделал над собой усилие и оторвался от невесты.
Пара чинно сцепила руки и так же чинно уселась в машину молодоженов. Многочисленное муравьиное полчище друзей, подруг, охраны и родственников зашевелилось, захлопали дверцы дорогих авто, защелкали затворы, устанавливаемые на предохранитель. Полетели прочь хабарики от элитных сигарет. Приятно заурчали моторы. По указанию невесты из динамиков раздался любимый ею «Вальс-бостон» Розенбаума.
Через три минуты от беспокойной кавалькады не осталось на улице Какой-то Красноармейской и следа. Но только через пятнадцать минут стали открываться форточки и двери подъездов, а через тридцать — появились первые пешеходы и машины…
5
Далее все случилось, как в скверном, дешевом кино из жизни бандитского Петербурга. Свадебный кортеж, состоявший примерно из пятнадцати лимузинов высшего разряда (вторым в кортеже двигался «роллс-ройс»), на улице Радищева стал притормаживать из-за неожиданного препятствия. Проезд перегородила желтая облезлая аварийка, которая никак не могла развернуться на узком пространстве мостовой и тротуара. Охрана, ехавшая в первой машине — джипе «Land cruiser», — выскочила в готовности перетрясти всех идиотов-работяг, которые, вероятно уже с утра нетрезвые и круглосуточно непонятливые, испортили праздничное настроение участникам предстоящей церемонии. Но тут случилось кое-что совсем непредсказуемое. С другого конца улицы раздалось грозное урчание мощных моторов, затем нарисовались три следовавших друг за другом автобуса, они притормозили в полуметре от замыкающей кортеж машины, а из них, как горох из банки, стали выскакивать бравые молодцы в камуфляже с автоматами наперевес. Аварийка тут же перестала совершать нелепые маневры, замерла, открылась задняя дверь, и оттуда тоже посыпались омоновцы. Никто из тех, кто сидел в украшенных автомобилях, ничего толком не понял. Тем временем с двух сторон вдоль тротуара слаженным порядком выстраивались грозные бойцы. После чьей-то неслышной команды они сделали два шага вперед и стали тыкать в окна короткоствольными автоматами, требуя от участников церемонии открыть двери машин. Затем начали бесцеремонно вытаскивать самих участников наружу. Некоторых побросали на землю, матерясь и ласково тыча в ребра крепкими кулаками. Подруги невесты завизжали, но визг был пресечен грозными окриками омоновцев. Друзья жениха вели себя более грамотно, не кричали и не сопротивлялись, но тем не менее не избежали профессиональных тычков и грубого изъятия только что отсалютовавших орудий.