— Не знаю, — сказала Саша. — Мне кажется, Алена не стала бы врать. Если она говорит, что стреляла по ногам, то так оно и было.
— Неважно! — воскликнул Степа. — У нас и так численное преимущество.
— Может быть, вам, Степан Владленович, и неважно, — чуть не плача проговорила Александра. — А я после этого не хочу больше играть.
— Не смей! — заорал Степан. — Мы сейчас выиграем.
— Играйте сами, — ответила Саша, наставила ствол маркера себе на кроссовку, выстрелила и подняла оружие стволом вверх. «Самоубиваться» в пейнтболе не возбраняется.
Корецкий сначала свистнул один раз, объявляя о выбытии еще одного игрока, а затем два раза, позволяя продолжить игру.
Некоторое время Степашка и Бублик бегали по довольно большому пространству, пытаясь поразить друг друга. Минут пятнадцать им никак это не удавалось. Затем Степашка подловил противника в момент пробежки от одного дерева к другому и автоматической очередью сразил его.
Раздался длинный свисток судьи, означающий окончание игры. А затем сам судья явно недовольным тоном («А как же отсутствие эмоций?» — подумала Саша) предложил игрокам посетить клубный душ, сауну и джакузи. Мужики оживились, услышав о сауне, но когда поняли, что в клубе имеется женское и мужское отделение, слегка приуныли.
Париться ни Алене, ни Саше почему-то не хотелось. Сбросив амуницию и форму, они забрались в душевые кабинки, а затем нырнули в бассейн, расположенный в том же помещении. Бассейн для обыкновенной бани был весьма просторным. Но ведь это был не простой бассейн, а принадлежавший элитному спортивному клубу.
— Какого черта? — спокойным тоном поинтересовалась Алена, отфыркиваясь и гребя по-лягушачьи.
Саша в это время расслаблялась в стиле кроль на спине.
— Дурацкая игра, — отозвалась она. — Никогда в жизни больше не буду в нее играть.
— Почему? — засмеялась Алена и чуть было не захлебнулась. — Пан Корецкий воспитывал новичков. Я не справилась со своей пушкой и сама была виновата. Она вырвалась и пульнула выше, чем я хотела. Зачем нужны были эти твои благородные жесты в виде: «Ах, я больше не играю! Чурики-чурики»? Откуда в тебе такое обостренное чувство справедливости?
— Я не стану отвечать на твой вопрос, Аленушка, — грустно произнесла Саша, лениво взмахивая руками и глядя на высокий, выкрашенный в голубой цвет потолок бассейна. — Потому что не знаю ответа. Но это не главное. Главное, что мне стало понятно, — не имея опыта, из самого лучшего пейнтбольного оружия невозможно выстрелить прицельно. Я стреляла по своей кроссовке несколько раз. С пятого раза попала в носок.
— А как насчет синяков? — не без озабоченности в голосе спросила Алена.
— Так я же все время мазала, — ответила Саша. — У меня тоже ствол без конца вырывался.
— Следовательно? — продолжала Алена переходя с кроля на брасс.
— Мы, то есть я потребовала самое лучшее и современное пейнтбольное оружие. И если с двадцати сантиметров из него трудно попасть в цель, то… Правда, мы стреляли впервые, — сказала Саша.
— Следовательно, — Алена перевернулась на спину, — у снайпера, который нас интересует, совсем другая модель. Допустим, смесь огнестрела и пневматики.
— Ты ничего не понимаешь в физических процессах, — заметила Саша. — Из огнестрела нельзя выпустить слизняка, которым, по сути дела, является желатиновый шарик. Он просто-напросто лопнет внутри при соприкосновении бойка и патрона. Я думаю, что все дело в умении. Если искать снайпера, то среди опытных игроков в пейнтбол. Они уже пристрелялись и знают, как летит шарик из определенного вида маркера. И, конечно, давление в их баллонах — предельное. Лично я собираюсь все-таки переговорить с Корецким. Если он не преступник, то сможет быть нашим экспертом.
— Пан Корецкий — преступник? — нервно рассмеялась Алена и хлебнула воды. — Ну ты даешь!
— Он тебе нравится? — серьезно спросила Саша.
— Очень, — призналась Алена. — Мне страшно подумать, что было бы, если бы я встретила его раньше.
— У-у-у, — сказала Саша, перевернулась и нырнула под воду.
А тем временем в мужском банном отделении…
— Степ, я все понимаю, но зачем ты в меня весь магазин выпустил? — кричал Бублик, охаживая сам себя можжевеловым веником в парной, которая в «Викинге» тоже имелась. Поколебавшись с выбором между сауной и парной, мужчины выбрали второе. — Если бы это была моя одежда, я бы очень обиделся.
— Это моя одежда! — передразнил Степашка рекламу меховых изделий. — Игра есть игра. А насчет магазина, я не знал, что эта стрелялка так плюхает. Я ее вроде бы на одиночные выстрелы отрегулировал.
— Ладно, без базара, — сказал Бублик примирительно. — Я вон в твоих дамочек и в тебя тоже пытался попасть — ноль. То ли дело старый верный «Макаров» или «Калаш».
— Насчет моих дамочек — это ты чересчур, — покачал намыленной головой Степашка. — Хоть я и не прочь сделать их своими. Особенно ту, которая Саша из «Криминальных историй». Правда, я теперь человек женатый. Но эта тоже в моем вкусе. А как на поле боя держится — закачаешься. Если не знать, что она журналистка, я бы вполне мог подумать, что она из спецназа. Грамотно действовала. Если бы у нее в руках не маркер был, а «Калаш», я бы за вашу жизнь полцента не дал.
— Девчонка, — пробурчал Морж, потирая плечи. — Не знай я, что она журналистка, помечтал бы ее личной массажисткой иметь.
— Но-но! — прикрикнул Степа. — Посмотришь на нее не так — отправлю урюк косить, хоть ты мне и друг.
— А я что? — сник Морж, пряча лицо в пене. — Помечтать уже нельзя вслух перед друзьями? Я ж понимаю, что мечта несбыточная.
— Ну то-то, что понимаешь, — спокойнее произнес Степашка. — Кто эту девку обидит, дня не проживет. Мне ее передачи жуть как нравятся. Да и вторую красотку обижать не следует.
— Красотка — высший класс, только не про нас, — грустно усмехнулся Бублик. — Знаешь, кто у нее мужик? Владелец телевизионного канала. Калязин Феликс Борисович. Кстати, его тоже на днях подстрелили. Как тебя, Степан Батькович.
Степа Кокорев посерьезнел.
— Ах вот оно что… — строгим тоном проговорил он. — Ну да, Саша говорила… Про друга. Тогда помочь бы им надо. На этого сухофрукта наезжать будем?
— Ты нашего инструктора имеешь в виду? — спросил Хрюн, тяжело дыша, — русская баня не всегда благотворно влияла на его сердце. — На него наезжать — бесполезняк. Он же каменный, ты не понял?
— Ни один человек не создан из камня, — задумчиво сказал Степашка. — То, что он не совсем обаятельный, не значит, что с ним невозможно общаться. Морж, ты, может, его досье где пробьешь?
— Обижаешь, Степан Владленович, — отозвался Морж. — Ты думаешь, что я сюда приехал безо всякой информационной подготовки?
— Неужели, Василий Иванович, вы все досконально проработали насчет этого клуба? — уважительно, но слегка недоверчиво поинтересовался Кокорев.
— А то, — хмыкнул Морж. — Игнат Вацлавович Корецкий — серьезный пацан. Клуб откупил аж в девяносто первом году. Под свой любимый пейнтбол. Другими видами деятельности никогда не занимался. Даже после всяких бардаков в стране. С криминалом дела никогда не имел. Фанат, блин, проще говоря. Поднялся исключительно на спорте. Мягкая, ненавязчивая реклама, привлечение крутых папиков на игру. Да че там про него говорить — прилично живет мужик. Если он сегодня за наши законные тридцать минут, включая базар насчет правил безопасности, срубил пару тысяч баксов, то ты ж понимаешь… С другой стороны оно того, наверное, стоит. Кроссовки, которые он нам арендовал, после игры выбрасывать следует.
— Ты не про кроссовки, ты про суть давай, — потребовал Степа. — Он вааще кто?
— А вааще он бывший бухгалтер, — сказал Морж. — И в армии никогда не служил. Что-то у него со здоровьем серьезное, без базара. Ну типа туберкулез, что ли… Или плоскостопие. Насчет психических болезней — не зафиксировано. То есть, Степа, я насчет того, может он быть маньяком или нет.
— А чего он такой смурной? — включился в разговор Бублик. — Нелады в личной жизни?
— Да нет, — ответил Морж. — Баба у него, в смысле хранительница семейного очага, ну то есть жена, как бы имеется…