– А как вы вошли сюда? – решилась спросить Маша.
– Так дверь была открыта, – гость пожал плечами.
«Димка снова не закрыл дверь», – тоскливо подумала Маша.
– А в подъезд? Подъезд-то закрыт, – Маша подложила еще сырников в тарелку гостя.
– Так я из соседнего подъезда через чердак прошел, – с радостной, почти детской улыбкой сообщил парень.
– Как вас хоть зовут?
– Сергей.
На вид ему было лет двадцать пять, может, чуть больше, худой, немного суетливый, быстроглазый. Он обвел взглядом маленькую, убого обставленную Машину кухню. Ремонта в квартире не было уже лет пятнадцать.
– У вас дети есть? – вдруг спросил Сергей.
– Есть, – зачем-то соврала Маша.
– Спят? – гость понизил голос.
– Угу.
– Ладно, пойду я, – Сергей поднялся из-за стола. – Спасибо.
Он натянул куртку, вышел в прихожую и принялся обуваться.
«Надо же, пришел с ножом в чужой дом, но при этом разулся в коридоре», – подумалось Маше, но как-то отстраненно, будто это не она думала, а кто-то за нее.
Сергей обулся и выпрямился.
– Знаете, я вас никогда не забуду, – сказал он.
– Я вас тоже, – честно ответила Маша.
Парень вышел. Маша закрыла за ним тяжелую дверь и до отказа повернула ключ.
Руки ее начали мелко дрожать, ноги ослабели, колени подогнулись, и она с трудом по стеночке добралась до кухни.
К ней вдруг вновь вернулись все чувства и ощущения. Они налетели словно тяжело груженый товарняк на полной скорости, грозя смять, уничтожить, растереть в пыль.
Маша слышала теперь свое сердце. Оно громыхало в груди бешеным неровным ритмом. Чувствовала, как загудела кровь, ринулась голову, застучала в висках. Только что такое ясное сознание внезапно помутилось, к горлу подступила тошнота.
«Я сейчас умру», – отчетливо поняла Маша.
«Нужно выпить, мне срочно нужно выпить», – стучалась в мозгу упрямая мысль, удерживая, фокусируя на себе гаснущее сознание.
Маша с трудом добралась до холодильника. Там еще с лета стояла привезенная подругой из отпуска медовуха. Дрожащими руками вытащить тугую пробку никак не получалась, и Маша вцепилась в нее зубами. Пробка поддалась. Маша сползла по двери холодильника на пол и принялась жадно глотать медовуху, не ощущая ни вкуса ее, ни аромата.
Сколько она так просидела в кухне на полу, Маша не знала. Ее уже почти не трясло, сердце тоже понемногу успокаивалось, в голове вяло и полупьяно копошились вопросы без ответов.
А если бы Сергей все-таки зашел в комнату к Димке? Или Димка, разбуженный их ночным разговором, сам притащился бы в кухню? А если бы она, Маша, легла спать, как обычно, и проснувшись увидела у своей постели человека с ножом?
Она бы точно сразу померла. Маша пьяно хохотнула.
А что? Тогда все бы закончилось. Закончилась ее одинокая беспросветная жизнь с сумасшедшим мужем в крошечной старой квартире.
Все. Закончилось. Бы.
Не затей она эти ночные сырники.
Маша вздохнула и подняла к глазам бутылку: там оставался ровно один глоток. Она допила и только на этом последнем глотке поняла, что медовуха была ледяной.
«Завтра разболится горло», – равнодушно подумала Маша.
Накатила страшная усталость. Все, чего ей сейчас хотелось, так это оказаться в своей кровати. Она поднялась на четвереньки. Жорик жалобно заскулил и, поджав хвост, забился под стол.
– Спать, Жорик, спать, – сказала псу Маша и медленно поползла в свою комнату.