Выбрать главу

– Ясно, – коротко отозвалась Крылова.

– Ну и отлично. Можешь идти. Погоди, – щелчком пальцев Карнаухов заставил замереть уже вскочившую на ноги Викторию. – Ты у нас в каком звании будешь?

– Капитан, – обрадовалась легкому вопросу Крылова и тут же увидела, как на лице генерала появилась недовольная гримаса.

– Ты? Капитан? – Карнаухов смотрел на Викторию так, словно видел ее впервые в жизни.

– Капитан, – Крылова окончательно растерялась, не понимая, чем вызвала такую реакцию хозяина кабинета.

– Плохо, очень плохо, – вынес вердикт Илья Валерьевич. – У нас ведь не пароходство. Здесь за тобой мичманы по свистку бегать не будут. А тебе, зая, дела серьезные вести, людей организовывать, работу их направлять. Ладно, – он небрежно махнул рукой, – накидаем тебе звездочек на погоны. Через месяц, думаю, майора получишь, а там решим, как тебе побыстрее внеочередное присвоить. Иди, сдавай дела, а на выходных не забудь навестить нашего отставника. А то ему, поди, скучно целыми днями дома сидеть.

– Обязательно, – пообещала Крылова, – непременно съезжу.

– Да, еще хотел спросить, – Карнаухов задал вопрос в тот момент, когда Виктория уже выходила из кабинета. – Как там Жора?

– Плохо, – последовал короткий ответ, – очень плохо.

***

Вот оно! Время. То самое время, когда все должно, наконец, случиться. Правда, пока непонятно, что именно это «все», но разве детали имеют значение? Если он правильно понял, сегодня ему еще не дадут выйти на новый уровень. Он только коснется его, быть может, постоит немного одной ногой. Но этого должно быть достаточно. Не так важно, на какой трибуне ты стоишь, главное, что ты с нее вещаешь. Хотя, если у тебя вовсе нет никакой трибуны, то и вещать нет смысла. Время! Уже прошло семь минут от назначенного. Они что, опаздывают? Или выжидают? Смотрят, оставаясь невидимыми, пытаются понять, стоит ли ему давать шанс…

– Тебе в Печатники?

Лицо водителя желтой «Камри» наполовину скрыто густой черной бородой. Где они только набирают этих таксистов? Такое ощущение, что где-то посреди песков центральной Азии стоит пляжный зонтик, украшенный картонной табличкой «вербовочный пункт», и устроиться на работу в московское такси можно только там.

– Шоссейная, девятнадцать.

Это ж надо было такой пароль придумать! Печатники… Где это вообще находится?

– Назад, – машет рукой водитель, – просили, чтоб ты назад сел.

Назад так назад. О, да тут просторно. Специально, что ли, переднее кресло так отодвинули? Неужто заботятся?

– Тебе просили передать, – смуглая руку протягивает запечатанный конверт, – там инструкции. Я сам не читал, но мне в общих чертах объяснили. Так что можешь не стесняться, я смотреть не буду.

– Не переживай, я не особо стеснительный.

Что тут у нас? Письмецо в конверте. Что пишут? Разденьтесь догола, сложите всю одежду и вещи в пакет.

– Пакет, – таксист передает ему шуршащий комок.

Интересно. Незапланированный стриптиз в компании бородатого мужика неопределённой национальности. А если отказаться?

– А если я откажусь?

– Шоссейная, девятнадцать, – тут же отозвался водитель. Очевидно, его собственные инструкции предполагали такой вариант развития событий, – оплата по тарифу.

Вон оно как. Вариантов всего два, выходит. Либо с голым задом неизвестно куда, либо в Печатники. Что там в этих Печатниках может быть интересного?

– Да понял, я понял… Трусы тоже снимать?

– Слушай, брат, всю одежду снять надо. Трусы, что, не одежда?

Во как день интересно складывается. Без трусов, зато с новым родственником. Брат нашелся.

– Держи, брат. Не потеряй только.

Смуглая рука быстро забирает свою добычу.

– Ты точно все снял, на тебе ничего больше нет? А то они ведь смотрят. Надо, чтобы им все понравилось.

Не оборачиваясь, водитель тычет пальцем в потолок.

Ах, вот оно что! Тут еще и камеру присобачили. Интересно, сколько там зрителей? Знал бы раньше, двигался как-то посексуальнее, а теперь что остается? Разве что ручкой им помахать.