— Но зачем он нужен тебе? — мрачно потребовала она.
— Я понимаю его силу. Он сделал бы мои чары еще более могущественными.
Она фыркнула:
— Так он же у тебя сейчас!
— У меня Звезда Хорала? Да нет же, ты ошибаешься.
— Зачем ты утруждаешь себя ложью? — резко запротестовала она. — Камень был у него на пальце, когда он вытащил меня на улицу. И его уже не было там, когда я вновь нашла своего возлюбленного. Должно быть, твой слуга следил за домом и снял кольцо, когда я убежала. Ну и черт с ним! Я хочу, чтобы мой любимый снова был здоров и невредим. Почему ты не вернешь ему разум? Ты можешь это сделать?
— Я мог бы, — уверил он ее, откровенно наслаждаясь ее отчаянием. Он порылся в своих одеждах и вытащил склянку. — Здесь сок золотого лотоса. Если твой любовник выпьет его, он снова станет разумным. Да, я буду великодушным. Ты была несговорчива и пренебрегала мной, и не один, а много раз. Он постоянно идет поперек моим желаниям. Но я буду великодушным. Подойди и возьми фиал из моих рук.
Она впилась глазами в Тотрасмека, трепеща от желания схватить склянку и в то же время опасаясь подвоха. Первое пересилило, и она стала робко приближаться с протянутой рукой. Он злорадно рассмеялся и подался от нее назад. Девушка открыла было рот, чтобы выругать его, но тут же, инстинктивно почуяв опасность, вскинула глаза вверх. С золоченого потолка падали четыре сосуда желтовато-зеленого цвета. Она сумела увернуться, так что они ее не задели, а разбившись об пол, превратились в груды осколков, обозначивших квадрат, в центре которого она находилась. Девушка вскрикнула от испуга, и тут же ее крик перешел в пронзительные вопли, которые повторялись вновь и вновь, потому что из-под осколков каждого сосуда поднималась, раскачиваясь, голова кобры с характерным капюшоном. Одна из них уже добралась до ее обнаженной ноги. Конвульсивно отпрянув, девушка попала в пределы досягаемости другой змеи с противоположной стороны, и снова она метнулась с быстротой молнии, чтобы избежать атаки отвратительно блестящей головы.
Она оказалась загнанной в ужасную ловушку. Все четыре змеи раскачивались и пытались обвить ее ступни, лодыжки, икры, колени, бедра, бока — любую часть ее роскошного, возбуждающего чувственные желания тела, которая оказывалась вблизи. При этом она не могла ни перепрыгнуть, ни пробраться между ними без риска для жизни. Ей оставалось только вертеться вихрем, отскакивать, извиваться всем телом, чтобы избежать ядовитых гадов. И каждый раз, уворачиваясь от одной змеи, она попадала туда, где до нее дотягивалась другая, так что ей надо было двигаться со скоростью света, не останавливаясь. В любом направлении она могла перемещаться только в очень ограниченном пространстве, и жуткие зубастые пасти над капюшонами угрожали ей ежесекундно. Только танцовщица из Замбулы могла еще оставаться живой в этом смертоносном окружении.
Ее уже было не разглядеть — вся она превратилась в одно размытое пятно беспорядочного движения. Змеиные головы лишь на волос не доставали до нее, но тем не менее не доставали. Ее оружием против молниеносных бросков пятнистых дьяволов, которых ее враг вызвал своими заклинаниями из ничего, были ее быстрые ноги, гибкие члены и прекрасное зрение.
Где-то тонко и жалобно зазвучала музыка, похожая на завывания. Ей вторило шипение змей. Все вместе напоминало лютый ночной ветер, свистящий в пустые глазницы черепа. Даже в вихревом кружении во спасение жизни она стала замечать, что стремительные броски змей больше не были беспорядочными. Они подчинялись жуткой, писклявой, вызывающей суеверный страх музыке. В них был ужасный ритм, и волей-неволей ее тело стало извиваться, корчиться и кружиться в согласии с ним. Неистовые движения приобрели характер танца, по сравнению с которым самый непристойный танец живота в Заморе показался бы невинным и сдержанным. Страдая от стыда и ужаса, Забиби слышала, как злобно веселится ее мучитель.
— Это Танец Кобр, моя милая! — смеялся Тотрасмек. — Так танцевали девушки, приносимые в жертву Хануману много столетий назад, но никогда у них это не получалось так красиво. Им не хватало твоей гибкости. Танцуй, девочка, танцуй! Сколько времени ты сможешь продержаться, увертываясь от укусов Ядовитых Тварей? Минуты? Часы? Когда-нибудь ты наконец устанешь. Твои быстрые, надежные ноги начнут спотыкаться и дрожать, а бедра станут вращаться медленнее. И тогда ядовитые зубы глубоко пронзят прекрасное тело цвета слоновой кости.