Нас назначили на линкор.
Глава семнадцатая
Мы вышли из поезда в солнечное, веселое утро, и Севастополь предстал перед нами незнакомым и новым: весь белый, в яркой, еще не успевшей выгореть зелени, с трапами, сбегающими к причалам, у которых стояли какие-то новые корабли. У пристани протяжно гудел белый тропический пароход, на палубе гремела музыка. В Северной бухте стояли голубые крейсера, вросшие в воду. Их было немного, но они с длинноствольными орудиями в чехлах были внушительны и грозны. И катерки сновали взад и вперед, от пристаней к кораблям, и тупозадые ялики, скрипя уключинами, продвигались по спокойной воде на Корабельную, Северную и в бухту Голландия. Буксиры, повизгивая, тащили баржи.
Бухты ожили. Ожил и город. По широкому тротуару текла разношерстная толпа. Тут были и моряки, и девчонки, и пышные севастопольские красавицы, и курортники. Да, уже появились курортники и курортницы, загорелые, в сандалиях на босу ногу. На каждом углу обуглившиеся от солнца мальчишки стучали по своим ящикам щетками, предлагая «па-чистить, па-чистить».
В киосках продавали газированную воду с сиропами ядовитых цветов, а возле Дома флота, на веранде, сидели моряки с девушками и ели фисташковое мороженое.
Стоило зайти в любые ворота — и вы попадали во двор, окруженный галерейками, заросшими листьями винограда и хмеля. Повсюду стояли кадки с цветущими олеандрами и пальмами, привезенными с кавказского побережья. На Приморском бульваре играл в раковине оркестр. На стене театра висели афиши, обещающие «Конец Криворыльска» и «Гамлета». Возле стеклянной будки люди весело пили вино. По улицам бегали маленькие южные трамвайчики без окон и стен. Кондукторы, передвигаясь по окружавшим вагончик ступенькам, продавали билеты.
— Хорошо, братцы! — потянул Сева всей грудью воздух юга и Черноморья.
— Что может быть лучше, мой дорогой? — подтвердил Васо. — Предлагаю план действий. Прежде всего пойдем взглянуть на свои катерки.
— Пошли!
Торпедные катера стояли в положенном месте, как большие заснувшие птицы. Стакан Стаканыч вперевалку шел к нам навстречу.
— Ба-а! Да никак наши?
Мы крепко обнялись.
Старик огорчился, что мы назначены на линкор. Но мы ему пообещали, что будем добиваться скорейшего перевода.
— А у нас все новый народ, — сообщил нам Стакан Стаканыч. — Из комсомольского племени. Ребята исправные, хотя и есть среди них баламуты. А вы слыхали, — спросил он вдруг, — что в Николаеве на заводе строят новые катера?
Нет, этого мы не слыхали.
— Слухами земля полнится, — подмигнул боцман. — Может, и послужить на них нам придется. Может, и покомандуете ими. Доверят вам? Полагаю доверят. Ишь, какие вы выросли молодцы!
Мы побывали и у Вахрамеева в Политуправлении.
Он искренне нам обрадовался, усадил, расспросил и сказал, что пока нам не вредно послужить и на больших кораблях, а там, глядишь, и возможность представится…
— Да чего там скрывать от вас, хлопцы, строим новые катера! Вас-то я не забуду! — сказал он, прощаясь.
Но только через несколько лет мы были назначены командирами новых, только что отстроенных катеров.
Командовал отрядом Алексей Николаевич Алехин.
Я снова встретился с бывшим своим командиром. Он раздался в плечах, под кителем наслоилось брюшко, в густых волосах поблескивала частая седина, но по-прежнему он был подтянут и выглядел молодцом.
— Приветствую комсомольскую гвардию, — сказал он. — Убежден, что сработаемся. Народ вы, я знаю, боевой. С краснофлотцами, надеюсь, найдете общий язык?
Я помогу вам…
— Вот теперь, став командиром катера, я хорошо понял, что значит жить не для себя одного, — говорил Сева, придя домой после насыщенного, тяжелого дня. — У каждого свои радости и заботы. И у каждого что-нибудь случается с мамой или папой, с сестренкой или девчонкой, и он куксится, а я должен вдохнуть в него бодрость.
Люблю их, чертей полосатых! И хорошо знаю, что, будь они в чувствах раскисших, я смогу провалить операцию.
А мы не для себя в море выходим. Нужно, чтобы отряд был к боям подготовлен, чтобы флот поражений не знал.
А флот наш на том и стоит, чтобы люди могли жить спокойно.
Я иду из дому утречком. Город просыпается, и все тонет в легчайшей дымке; люди спешат на работу. И все они спали спокойно. В окно стоит выглянуть — увидишь, тебя берегут корабли… Ну, в лирику вдаваться не стану.
Как-то однажды Сева спросил: