Он мучительно стиснул зубы от невероятного напряжения, сжав ладонями ягодицы Мадлен. Но уже через секунду он приподнял ее и опрокинул на спину так, чтобы иметь возможность проникать в нее еще глубже.
А затем, вызвав в ней замешательство, вдруг порывисто вдохнул и сдавил ее бедра, удерживая от всякого движения.
— Так у тебя слишком много свободы действий.
Дотянувшись до бокала с вином, он отодвинул его подальше, освобождая место на столе. Удивляя девушку еще больше, он завел ладони под ее ягодицы, поддерживая, и встал вместе с ней. Потом, развернувшись, посадил ее на край стола рядом с бокалом.
Мадлен крепко ухватилась за него, не в состоянии поверить, что он может выйти из нее сейчас, когда ее тело так нуждается в нем.
К счастью, граф этого не сделал. Его член продолжал оставаться глубоко погруженным в ее лоно.
— Ляг на спину, — распорядился он.
Он собирается любить ее на столе, восторженно подумала Мадлен.
Она повиновалась, правда, Рейн должен был помочь ей, поскольку ее тело трепетало от переживаемых ощущений.
Мадлен лежала перед ним, широко раздвинув бедра, а он смотрел на нее, пронзив твердой пульсирующей плотью. Его взгляд обжигал ее кожу почти так же, как если бы он ласкал ее горячими губами, жарким дыханием. Затем, взяв за руку, он засунул ее указательный палец себе в рот, посасывая его и продолжая бесстыже пожирать ее взглядом. Мадлен ахнула, когда муж начал обласкивать все ее пальцы один за другим. Эти необычные ощущения вместе с его оценивающим взглядом и твердым горячим стержнем, который она чувствовала в своей глубине, заставили трепетать ее лоно еще сильнее. Новые переживания были настолько сильны, что она едва выдерживала их энергичный наплыв.
Однако через считанные секунды Рейн переменил тактику. Отпустив ее руку, он положил свои ладони ей под мышки, а большими пальцами принялся поглаживать ее груди снизу вверх, вызывая в Мадлен фейерверк ощущений.
Когда он ухватил ее сосок своими жаждущими губами, она с силой сжала зубы.
— Ты собираешься замучить меня?
Его улыбка произвела на нее пьянящее воздействие, как и всегда.
— О да, так же, как ты мучаешь меня.
Вдруг, вызвав ее изумление, он вышел из нее, хотя и остался тут же, между ее разведенных в стороны бедер. Мадлен едва не закричала от разочарования, но Рейн пока не думал заканчивать свою сладострастную игру. Он опустил указательный палец в вино, а затем провел им по ее губам и ниже, по шее. Она сдавленно вздохнула от сладкой прохлады хмельной жидкости. Потом, вновь окунув палец в бокал, граф прошелся им ниже, к ее животу, рисуя на коже замысловатые узоры, после чего вернулся наверх, к вздрагивающим обнаженным грудям.
— Рейн, пожалуйста…
— Замолчи, дорогая. Меня бесполезно упрашивать.
Говоря это, он намочил вином ее тугие соски, скользкими пальцами вминая их внутрь, вызывая в персях Мадлен сладостную боль, массируя и раздразнивая налитую плоть.
«Опасен. О, этот мужчина очень опасен», — подумала оцепеневшая Мадлен, закрыв глаза.
А потом он неожиданно остановился. Мадлен распахнула полные непонимания глаза.
— Ты должна подставить мне свою грудь, чтобы я мог пососать ее.
— Рейн… — взмолилась она.
— Давай, милая, или я все прекращаю.
Она не смогла бы перенести этого. Она вожделела его поцелуев на своей коже, на своих разгоряченных грудях. Она хотела его поцелуев… везде.
Прикусив губу, Мадлен подняла руки и развратно обхватила ладонями умащенные вином перси.
— Теперь поиграй со своими сосками. Представь, что твои руки — это мои руки.
Она ущипнула себя за твердые кончики, в точности так, как это делал Рейн.
— Развратная женщина, — сказал он с одобрением. — Это очень возбуждает.
В самом деле, она развратная женщина. Она ощущала себя первобытной, похотливой, стопроцентной самкой.
Но Рейн все еще не выполнял обещанного — не целовал ее соски. Вместо этого он рыскал своим жарким взглядом вверх-вниз по ее телу. Затем он медленно склонил голову к ее животу и слизнул капли вина, которые оставил на ее коже.
Граф не торопился, как будто бы ему хотелось насладиться покоем, в котором пребывало ее тело. Его язык ласкал ее с умопомрачительной нежностью, мастерски выписывая на коже девушки будоражащие фигуры, раздразнивая сводящими с ума страстными прикосновениями. Мадлен дрожала от наслаждения чистейшим развратом. Затем, в конце концов, он все же продвинулся вверх, к ее груди.