В ответ Рейн пристально посмотрел на нее. В его синих глазах, окаймленных черными ресницами, невозможно было разобрать, что он сейчас чувствует.
— Безусловно, он мне не любовник! — настаивала Мадлен.
— Почему же он тебя целовал на прошлой неделе в Дэнверс-холле?
В ответ на грубый тон мужа Мадлен решительно подняла подбородок.
— Он явился меня шантажировать.
В глазах Рейна отразился гнев, но потом утих, как будто граф загнал все свои эмоции под строгий контроль. Пройдя через комнату, он бросил шапку и перчатки на стол.
— Думаю, тебе следует все объяснить, — сказал он сурово.
— Я сделаю это с радостью, если ты предоставишь мне такую возможность, — ответила Мадлен.
Когда они встретились взглядами, у Рейна на щеках заиграли желваки.
— Прошу тебя, продолжай, — сказал он, усаживаясь в кресло возле стола. — Я весь внимание.
Мадлен глубоко вздохнула.
— Правда заключается в том, что… я пытаюсь спасти брата от виселицы.
По выражению лица Рейна невозможно было заключить, вызвало ли ее признание его сочувствие. Но тон графа, по крайней мере, не был уже таким ледяным, когда после некоторого замешательства он произнес:
— Продолжай.
Мадлен подошла ближе к Рейну и наконец оставила в покое свою сумочку, положив ее на стол.
— Ну… видишь ли… Джерард сбежал со своей возлюбленной около двух недель тому назад, но прежде чем отправиться в Шотландию, он похитил у барона Эккерби бесценное фамильное украшение.
То и дело запинаясь, Мадлен изложила Рейну всю историю, включая причины, побудившие Джерарда выкрасть ожерелье, и желание вручить его родителям невесты, которые, как говорят, являются законными владельцами драгоценности.
Далее она объяснила, что, прожив первую неделю семейной жизни недалеко от гостиницы «Синий кабан», в доме кузена Линет, Клода Дюбонэ, Джерард узнал о нападении людей Эккерби на экономку в их доме. Опасаясь, что головорезы барона нападут на их след, он вынужден был покинуть дом Клода и искать для себя и Линет другое укрытие.
— Джерард решил бежать во Францию от преследования Эккерби, — слабым голосом завершила рассказ Мадлен. — И поэтому он попросил меня выслать ему денег письмом. Но вместо этого я приехала сюда лично, чтобы убедить его вернуть ожерелье барону Эккерби.
— Ты намереваешься вернуть его? — спросил он сухо.
— Конечно. Это единственно верный выход из создавшегося положения. Джерард не является законным владельцем ожерелья и не имеет права кому-либо его передавать. Вернув его, я надеюсь уговорить Эккерби не требовать тюремного заключения или еще более жестокого наказания для Джерарда.
Рейн, казалось, не был полностью убежден, что она рассказала ему правду. Возможно, он подозревал, что девушка была соучастницей в преступлении брата? Глядя ему в лицо, Мадлен не могла определить точно.
В голосе Хэвиленда явно чувствовалась отчужденность, когда он снова заговорил.
— И поэтому ты солгала мне, скрывая свое местопребывание и объявляя целью своего путешествия лондонский дом леди Дэнверс?
— В действительности я тебе не лгала, — запротестовала она. — Я просто не рассказала, что направляюсь сюда.
— Ты солгала Брэмсли, а это почти то же самое.
— Это совсем не то же самое! Я не хочу, чтобы твоя прислуга или кто-то еще знал о том, что мой брат преступник.
Рейн смотрел ей в лицо холодным взглядом.
— Так почему же ты не обратилась с просьбой о помощи ко мне?
— Тому много причин. Во-первых, я не хотела обременять тебя своими проблемами. И я должна была действовать быстро, чтобы успеть спасти брата из безвыходной ситуации, в которую он вверг себя собственной глупостью. К тому же нужно было избежать скандала. Родные и так недовольны твоей женитьбой на мне. Как твоя бабушка воспримет то, что Джерард обокрал благородного аристократа? А если его заключат в тюрьму или повесят?
Рейн ничего не ответил, продолжая пристально глядеть на жену, будто бы определяя степень правдивости ее слов.
Мадлен поджала губы. Она не могла назвать Рейну главную причину, по которой стремилась избежать столь катастрофической для нее огласки: она отчаянно в него влюблена и боится потерять даже малейший шанс завоевать его любовь. Это вызвало бы в нем жалость к ней, чего она бы не вынесла.
— Как Эккерби тебя шантажировал? — спросил он наконец.
— О краже он узнал только перед тем, как приехал в Дэнверс-холл, — честно ответила она. — Он предложил мне стать его любовницей и в случае моего согласия обещал не доводить дело до суда, а ожерелье оставить Джерарду.