Хотя она понимала, что граф не вкладывал в эти слова пренебрежительного смысла, ее передернуло. Отведя взгляд, Мадлен сварливо проворчала:
— Если вам нужна преданность, купите себе собаку.
Граф не засмеялся и даже не улыбнулся, вопреки ее ожиданиям. Вместо этого он нежно взял ее за подбородок и заглянул в глаза.
— Вы не очень высокого мнения о своей привлекательности, правда?
Он, походке, читал ее мысли, и это лишало девушку присутствия духа.
— Не вижу смысла заниматься самообманом.
Взгляд Хэвиленда потеплел.
— Возможно, вы и не являетесь сногсшибательной красоткой, но и дурнушкой вас не назовешь. А ваш живой нрав с лихвой восполняет все недостатки.
Хэвиленд, видимо, пытался подбодрить Мадлен, но его слова жестоко ранили ее. Несмотря на то, что в них была одна лишь правда — она никогда не была и никогда не будет красавицей.
Скрывая обиду, девушка ответила деланно беззаботным тоном:
— А сейчас кто льстит?
Но его ответ был серьезным:
— Я бы никогда не стал оскорблять вас ложными похвалами, зная, что вы их так же не терпите, как и я.
Она вздохнула.
— Нет смысла продолжать этот разговор, лорд Хэвиленд. Я благодарна вам за ваше великодушное предложение, но вынуждена его отклонить.
Он помолчал.
— И вы не хотите даже обдумать его?
— Нет.
Она не позволит себе надеяться, ибо это принесет одни лишь разочарования.
— Все же прошу вас поразмыслить над моим предложением, оно будет некоторое время в силе, и вам нет необходимости принимать решение прямо сейчас.
— Пока вы не найдете кандидатуру, прельщающую вас больше, чем я, — пробормотала Мадлен, не в силах сдерживать переполнявшую ее горечь.
Хэвиленд посмотрел ей прямо в глаза.
— Ставлю вас в известность: меня прельщаете вы.
— Правда, что ли? — ее скептицизм граничил с сарказмом.
— Правда, — спокойно ответил он. — Вы не учли одно из главных ваших достоинств.
— Какое?
— У вас потрясающее тело.
Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Она нечаянно встретилась с графом глазами.
— Откуда вы это знаете?
— А я видел вас в ночной рубашке, помните?
— Но у меня очень закрытая рубашка.
— Тогда скажу иначе. Я чувствовал вас в ночной рубашке.
Мадлен не знала, радоваться ли такому комплименту. По крайней мере, Хэвиленд, казалось, был искренен.
— Я бы все-таки предпочла, чтобы главным моим достоинством был мой разум, — наконец пробормотала она.
Он улыбнулся своей ленивой, обворожительной улыбкой, которая всякий раз неизменно околдовывала ее.
— Поверьте, ваш ум я также очень высоко ценю.
Впрочем, она не настолько глупа, чтобы поверить, будто он хочет ее.
Мадлен выпрямила спину, готовясь сопротивляться его обезоруживающей улыбке.
— Причину вашей настойчивости, лорд Хэвиленд, я вижу в вашем нежелании примириться с тем, что я отказываю вам, богатому и красивому графу. Вы привыкли легко покорять женщин. Но легко покоряться не в моем характере.
— Я бы очень удивился, если бы было иначе. И вы можете звать меня по имени… Рейном.
Она напряглась от того, что он коснулся ее руки.
— Я не желаю такого сближения с вами.
— А я желаю. И обычно добиваюсь своего, милая Мадлен.
Его взгляд потеплел от улыбки и еще от чего-то, чему она не могла подобрать названия. Ей показалось, что это… желание.
Но она, наверное, ошиблась. Или не ошиблась, и он подделал такое выражение, чтобы сломить ее решимость противостоять его уговорам. Так или иначе, но этот прием был чрезвычайно действенным.
Еще более действенным оказался его поцелуй, когда он поднес ее руку к губам и прижался к ее пальцам. Даже сквозь тонкую кожу перчатки она ощутила его тепло.
— Я считаю вас необыкновенной женщиной, — тихо вымолвил граф. — И я очень сильно желаю вас.
А Мадлен отчаянно желала вырвать свою руку и не находила в себе сил — она лишилась их от его легкого прикосновения. А когда другой рукой Рейн обнял девушку за плечи, ее часто стучавший в висках пульс зашелся бешеным галопом.
— Вы не желаете меня, лорд Хэвиленд, — запротестовала она срывающимся голосом. — Вы просто пытаетесь склонить меня принять ваше предложение.
— Конечно, я пытаюсь склонить.
Он оставил руку Мадлен и легко провел тыльной стороной пальцев по ее щеке.
— Желаю ли я вас? Думаю, мне нужно просто показать вам это.
Она подалась назад, но это было бесполезно. Хэвиленд склонил голову и накрыл ее губы своими, обдавая жаром и захватывая ее рот в свое полное владение.