– Это плохая идея.
– Почему же? – задумчиво поинтересовался Ромал. – Девушке нужна помощь.
– Сама по себе просьба избить человека – иррациональна.
– Она не просила его бить.
– Она это подразумевала.
– И что ты предлагаешь? Пусть и дальше этот кретин над ней издевается?
– Я предлагаю еще раз обратиться в полицию.
– Да менты, как всегда, в своем репертуаре, – протянул Артур, – мы сказали им, что на девушку напали, что мне руку порезали, и мы даже лица этих ублюдков видели! А они все равно дело не завели. Не хотят заморачиваться.
– В газетах пишут, что люди пропадают. Им давно пора заморочиться.
– Заморочиться? – не понял Даня.
– Обратить внимание, – пояснил Костя.
– Я не слышал о том, что люди пропадают.
– Уже семеро. И это за несколько месяцев. Говорят, орудует какая-то группировка.
– Что за группировка?
– Если бы знали, давно бы привели Питер в порядок. – Артур оперся о стол и серьезно посмотрел на Ромала: почему-то ему показалось, что его сосед собирался в одиночку разговаривать с бывшим Олиным воздыхателем. – Я как раз подумывал вечером развлечься. Почему бы не в двенадцатой общаге?
– Мне не нужна помощь.
– А мне нужна компания.
– Я похож на того, кто хочет составить тебе компанию?
– Выбирать не приходится.
Ромал недовольно сдвинул брови и отрезал:
– Ты опять начинаешь действовать мне на нервы.
– Парень, остынь, мы же нашли общий язык десять минут назад, верно? Какой толк от наших стычек? Давай лучше вспомним, что я спас тебе жизнь.
– Ты будешь часто об этом говорить.
– Это вопрос или утверждение?
Костя молча поднялся из-за стола. Спину тут же свело, как будто вчера кто-то хорошенько помолотил по ней кулаками, – что, собственно, было правдой. Ромал не собирался искать друзей. Не надеялся их найти. Он давно уяснил: каждый сам за себя. Это правило не менялось в течение всей его жизни. Почему сейчас должно было быть иначе?
– Будешь много болтать, я за себя не ручаюсь.
– Нужно было не в нос целиться, а в челюсть, – саркастично подметил Артур, мирно пожимая плечами. – Тогда проблем было бы меньше.
Костя усмехнулся и, отходя от столика, бросил:
– Отлично. Учту на будущее.
На фотографии, которую Дане прислала Оля, криво ухмылялся русоволосый парень. Подбородок у него был чересчур узким, отчего его лицо казалось почти треугольным. Лоб – блестящий от пота, нос – длинный, горбатый, как металлический крюк. В плечах Кирилл был достаточно широким, но в целом казался неопасным.
Хотя, разумеется, мало кто думал об опасности. Волновался лишь Даниил, но Костя и Артур впервые согласились друг с другом, посоветовав ему остаться дома. Даня злиться не умел – не пробовал, но почувствовал горьковатый привкус разочарования. Ему, конечно, не хотелось участвовать в драке и размахивать кулаками, да и не умел он этого. Но видеть, как ребята уходят, и провожать их взглядом было тоскливо. Он мгновенно почувствовал себя покинутым и одиноким, словно его наказали за оплошность и велели простоять в углу до прихода взрослых. Дверь за Артуром и Костей закрылась, и Даниил уселся на край своей кровати, прижав ладони к коленям.
Добираться до двенадцатого общежития Артуру и Константину пришлось на метро. Поздним вечером в подземке людей не так много, как утром, поэтому парни, не торопясь, вошли в поезд и заняли места друг напротив друга. Состав заскрипел, грузно двинулся по туннелю, а затем разогнался, словно выпущенная из лука стрела.
От неожиданности Арт едва не скатился с места и ухватился за скользкий поручень.
– Жесть, – выпалил он и уселся поудобнее, – так и шею сломать можно.
Костя не ответил. Даже не посмотрел на него. Пялился куда-то в потолок, задумчиво постукивая ногой в такт перестуку колес. Свет на мгновение потух, загорелся вновь. Но Артур уже недовольно нахмурился и спросил:
– Что это было?
Ромал терпел.
– Все в порядке?
Ромал прикрыл глаза.
– Нам не стоит выйти на следующей остановке, чтобы…
– Ты выйдешь на следующей остановке, если не замолчишь, – предупредил Костя и так посмотрел на Артура, что тот потерял желание задавать новые вопросы.
– Я давно не ездил в метро.
– А я давно не ездил на лимузине.
– Ты ездил когда-то на лимузине?
– А ты ездил когда-то в метро?
Арт хмыкнул и сложил руки на груди, не собираясь признавать, что существует в этом мире нечто такое, чего он никогда не делал. Вагон хорошенько тряхнуло, и Селиверстов в очередной раз потерял равновесие, но на этот раз выругался про себя, а не вслух.