Громадные, как львы, собаки лежали теперь совершенно спокойно, словно невинные котята.
— Так-то, деточка! Такой уж в наших местах обычай: сначала гостей собаки встречают, а потом уж хозяева выходят, — смеялась Сатьявати.
— Кто там?
Дверь дома открылась, и появился молодой человек лет двадцати трех. Аммаджи узнала Шешу, младшего сына хозяина виллы. Модные полосатые брюки, нейлоновая рубашка, журнал в руке — видимо, его оторвали от чтения.
Девушки не успели объяснить, что им нужно, как раздался нежный голосок.
— Шеша, кто это?
Из дома вышла девушка лет шестнадцати, тоненькая и изящная, словно золотая статуэтка. Она вопросительно взглянула на пришедших.
— Наверно, это за водой. Воды нет, уходите, — улыбнулся Шеша.
— За водой? — удивленно подняла брови девушка.
Сатьявати и Тавитамма кивнули.
— Воды нет, уходите, — повторила она слова Шеши и, увидев, как вытянулись у пришедших лица, хихикнула и, обернувшись к Шеше, заговорила по-английски.
— Перестань, — поморщился Шеша.
Но девушка продолжала сквозь смех что-то втолковывать ему. Шеша засмеялся и направился к дому. Девушка пошла за ним.
Дверь дома снова открылась, и выбежали двое детей. Они оглядели девушек с головы до ног и убежали обратно. Послышались возня, смех. Громко хлопнула дверь. В окно было видно, как Шеша, смеясь, бросился на диван, потом вскочил и принялся что-то говорить, размахивая руками.
Аммаджи и Сатьявати были в недоумении. Они посмотрели друг на друга, но не смогли понять причины такого безудержного веселья.
— Что это они? — Тавитамма была удивлена и немного испугана.
— О еде думать не надо, вот и развлекаются, — раздраженно ответила Аммаджи.
Рама Рао купил здесь участок десять лет назад. Тогда он занимал более скромное положение. Как-то вечером, поставив свою старенькую машину на обочине дороги, он направился к поселку.
— Эй, вы что ж, без воды и без света живете, словно так и надо? — обратился он к первому встречному.
— Да кому до нас дело! — ответил тот.
— Зови всех, — приказал Рама Рао.
Он присел у дороги, раскрыл портфель и начал писать.
Высокий холм отделял поселок от города. Город постепенно разрастался, а здесь дома не строили, потому что не было ни электричества, ни водопровода. По краю холма шла старая дорога. Здесь и купил землю Рама Рао.
Люди из поселка ходили за водой в город по ту сторону холма. Это бедственное положение Рама Рао описал подробно в прошении и собрал подписи с жителей поселка. Люди были очень довольны: «Ну, уж коли такой большой человек за это взялся, дело будет», — говорили они.
И действительно, поставили колонку, провели электричество. Через полгода после этого Рама Рао начал строительство виллы.
Все мужчины поселка работали на строительстве. И работали на совесть. Вилла была готова за три месяца.
Сейчас стоимость участка на холме возросла в пятнадцать раз. Город обступал холм уже почти со всех сторон. Только Рама Рао еще владел своим участком. Он говорил, что не продаст его, пока цена не поднимется в двадцать раз.
Когда строилась вилла, Рама Рао всех рабочих из поселка знал по именам. Но время проходило, и знакомства забывались. А многие и вообще уехали отсюда.
Как-то вечером Рама Рао с женой, гуляя, встретились с отцом Аммаджи, который возвращался с работы. «Наверно, он меня не узнает», — подумал отец Аммаджи и прошел мимо, не здороваясь, низко наклонив голову. Но Рама Рао сам окликнул, его по имени и вежливо поздоровался.
Весь вечер в доме Аммаджи только и было разговоров что об этом. На следующий день отец взял с собой Аммаджи и направился к ним в гости. Тогда Аммаджи впервые увидела Шешу.
— Помнишь его? — Рама Рао показал на Шешу. — Мой младший. Неужели не помнишь? Когда дом строили, я часто его с собой брал. Однажды они с твоей дочерью играли, и он порезал себе палец пилой. Эй, покажи палец! — позвал сына Рама Рао.
На указательном пальце Шеши до сих пор был виден шрам.
— Когда она придет, всегда давай ей воду, — приказал Рама Рао сыну.
Однажды, когда Аммаджи брела с пустым кувшином, ей повстречался Шеша. Он позвал ее и позволил набрать воды.
Но потом, когда бы она ни приходила, навстречу выходила эта девушка или дети. «Ах, это ты…» — презрительно говорили они и иногда позволяли набрать воды, а иногда говорили, чтобы она пришла позже. Бывало, что одна хозяйская дочь разрешала набрать воды, а другая тут же запрещала. Словом, играли с ней как кошка с мышкой. Поэтому она шла к ним только в крайнем случае.