— Интересно, куда же мать сбежала? — спросил кто-то.
— Ну, сговорилась, наверное, со своим Канакаей и приехала к нему. Да только парень со старухой долго ли вытерпит? Бросил ее вскоре, конечно, — авторитетно заявил студент Нагая Чаудари.
— Что за женщина! Ради какого-то мальчишки дом разрушила, мужа и сына погубила!
— А теперь плачет над сыном!
— Материнская любовь все-таки…
— Подумать только, через сколько лет вы эту женщину встретили и узнали, — заметила Баламма. — А Канакаю никогда не встречали?
— Канакаю? — обернулся к ней доктор Камешвара Рао. — Канакая — это я.
Наступило глубокое молчание. Потом все вскочили со своих мест и окружили доктора.
— Неужели это правда, доктор?
— Да.
— И что же, она в самом деле вызвала вашу болезнь?
— Глупости, конечно. Я сильно ушиб и рассадил большой палец на ноге, как это часто случается с мальчишками, он начал нарывать, в результате — септическая лихорадка.
— Значит, это не была болезнь греха?!
— Нет, конечно.
— И она… она вас не соблазняла?
— Да нет же. До того как я поступил в медицинский колледж, я был невинным юношей. Ни одной женщины не знал.
— Значит, она не виновата?.. Как же вы допустили, чтобы ее оклеветали?
— А что я тогда понимал? Я же не знал, в чем ее обвиняют! Когда я поправился, мать сказала, что меня спасло лекарство с ее кровью. Я бросился благодарить ее, но она закрыла передо мной дверь, как перед злым духом. Это перевернуло мне душу, а тут еще насмешки и издевки. Вот я и бежал из деревни. Кроме того, были и другие причины. Ведь она платила за мое учение, а теперь перестала. У родителей денег не было, а я хотел учиться. И отец и мать смотрели на меня как на выродка, хотя я и не понимал почему, только потом я обо всем узнал. Вот я и ушел из дому.
— И она ничего вам не сказала?
— Нет. Я уехал в Бенарес, переменил имя. Учился, зарабатывал где придется, чуть ли не милостыню просил. Ну, и вот…
— А сейчас вы говорили с ней?
— Она сначала меня не узнала, а когда я назвал ей себя, закричала и убежала, как безумная.
— За что же она на вас-то в обиде?
— Ну а как же? Я же всему причиной. Из-за меня вся жизнь ее разрушилась. Из-за моего бреда!
— Почему же вы в бреду о ней говорили?
— Почему? Она для меня лучше матери была, я ее как богиню почитал. Вот и звал ее, думал, если она придет, то снимет болезнь своей божественной силой и я поправлюсь.
Доктор Камешвара Рао ушел на дежурство, разошлись и остальные. Один я, никем не замеченный слушатель, остался размышлять об этой странной истории. Я и сейчас вспоминаю ее иногда и думаю, что же такое жизнь и каков ее смысл для таких злосчастных, как эта Сарадамба… За что она пострадала? За свою доброту, за то, что помогла бедному мальчику? Погибла сама, погибли ее муж и сын. Кто в этом виноват? Когда хозяин пнет собаку, она глядит ему в глаза, силясь понять — за что. А в чьи глаза смотреть человеку?
Кто творит зло в мире — бог ли, сам ли человек? Современные писатели пишут: общество — вот кто стирает в порошок несчастных. Но ведь общество — это мы сами. И люди в этой деревне были такими же людьми, как и мы. Что же, выходит, общество, цивилизация не могут провести границы между добром и злом?
Такова жизнь… Нет бога, нет справедливости — только слепой случай, это и есть карма. Брызги морских волн тоже имеют свою судьбу: одни как алмазы сияют на солнце, другие падают на песок и высыхают… Так и люди… И все-таки они борются, стремятся к лучшему, ищут истину. А что такое истина? Суждено ли людям познать ее?
Никто не ответил. Туча нависла над горизонтом, поднялся ветер. Посреди моря возникла полоса пены, как будто кто-то проложил белую дорогу морским властелинам. Море глухо зашумело; плеск волн слился с завыванием ветра. Надвигалась гроза.
Трипуранени Гопичанд
Свое поле
Джогая, опираясь на палку, доковылял до берега канала и сел в тени дерева нереду. Каждый день он сидел здесь и жадно смотрел на свое поле.