Они поднялись в комнату.
Вечеринка удалась на славу. Приятели повеселились от души и уже собирались расходиться, когда Чалапати, которого после выпивки всегда тянуло ко сну, зевая, спросил:
— А, собственно, по какому это поводу мы собрались?
— Какая разница? Мэтью пригласил, мы все и пришли.
— Нет, почему все-таки?
— Вот пристал! Не будь занудой. Шел бы ты лучше спать?
Но Чалапати заупрямился:
— Пока не скажете, не отстану!
— Почему мы сегодня собрались… — Мэтью посерьезнел, прикурил сигарету. — Вчера вечером, видишь ли, случилась такая история…
Камала проснулась: сын дышал неровно, его широко раскрытые глаза смотрели в пустоту.
— Что с тобой, сынок? — она потрясла его за плечо.
Сын шевельнул губами, силясь сказать что-то. Камала испугалась. Накануне ему слегка нездоровилось, но сейчас… Словно богиня смерти потянулась к нему.
— Что с тобой, сынок? Ну скажи мне: «Мама, я здоров». Скажи! Я никогда не оставлю тебя одного, никогда не уйду… Прости меня… Я всегда буду с тобой, только скажи, что ты здоров, что у тебя ничего не болит, — повторяла и повторяла Камала.
Они тряслись в повозке рикши. Мальчик безжизненно повис у нее на руках.
— Боже, когда мы приедем, когда?
Звенела цепь на велосипеде рикши.
— В прошлом году он тоже болел, но ведь обошлось…
Полосы лунного света мелькали на черной спине рикши.
— Боже, убей меня, смерть будет для меня счастьем! Это не жизнь, а огненная река. Я не могу, не хочу больше жить, — молилась Камала.
В кинотеатрах начался последний сеанс. Улицы опустели. Из окон приемного отделения виднелось серебристое здание самой больницы. Сейчас здесь тихо и пусто. На крыльце спит пьяный слуга Симхачалам. В комнате громко отстукивают время настенные часы. Медсестра Сароджи с упоением читает книгу. Книга полна любовных перипетий, и сердце Сароджи трепещет и бьется.
— Дяденька! Дяденька! — слышится снаружи робкий голос.
Симхачалам не просыпается.
— Родимые, помогите!
— Что случилось? — из отделения выходит Сароджи.
— Сыночек мой заболел, помогите…
Сароджи внимательно оглядела Камалу: тощая, как смерть, в отрепьях, она показалась ей дурным сном, вдруг обернувшимся явью.
— Не могла отвезти его в другое место? — недовольно пробурчала Сароджи. — Ну, заходи.
Сароджи растолкала Симхачалама и послала его за дежурным врачом.
— Сестра, сынишке хуже…
— Врача нигде нет. Может, он в кино ушел? — вернулся Симхачалам.
— Кто сегодня дежурит? — спросила Сароджи.
— Господин Мэтью.
Мэтью и на самом деле пошел было в кино, но по дороге встретил свою давнюю приятельницу, и они отправились прогуляться по пляжу. Поэтому, сколько Симхачалам ни искал, он не смог найти его.
Был уже час ночи, когда в дежурное отделение зашел Регги. Он тоже работал в этой больнице. Глядя на его открытое и доброе лицо, каждый понимал, что этот человек не может солгать, не может поступить дурно.
Камала отрешенно сидела на кушетке рядом с сыном. Когда вошел врач, она вскочила. Регги подошел к ребенку, пощупал пульс.
— Готовьтесь к операции! Когда вы наконец поймете, что все люди одинаковы! Ведь мальчик мог умереть, — отчитывал он Сароджи.
Регги быстро поднял ребенка с кушетки и понес его в операционную.
Больница проснулась, ярко засветились лампы.
В глазах Камалы то вспыхивала надежда, то металось отчаяние. Стараясь не плакать, она закусила край сари. Прошло десять долгих минут.
В комнату деловито вошел Регги. На шее его висел стетоскоп, в руках он держал блокнот.
Камала шагнула ему навстречу.
— Как… — она не могла говорить.
— Нужно лекарство, в аптеке напротив.
— Господин… — простонала Камала.
— Ах, да, — спохватился Регги. — Деньги…. Я должен был понять это. — Он торопливо вытащил из кармана бумажник.
Симхачалам побежал за лекарством. Регги присел рядом с Камалой, заглянул ей в глаза.
— Кто отец мальчика? — участливо спросил он.
— Он умер.
— Вот как? А кем вы работаете?
— Я танцовщица…
Вернее, была когда-то танцовщицей. Но этого Камала не сказала.
Симхачалам принес лекарство, и Регги ушел в операционную. С этого момента время как будто остановилось.
«Боже, спаси моего сына», — шептала Камала.
Перед началом операции сестра пощупала пульс больного.
— Доктор! — испуганно вскрикнула она.
— Молчи! Делай, что тебе велят, или убирайся! — прошипел Регги.