Ему не хотелось продолжать этот разговор. Он умылся, переоделся и вышел на улицу.
Вернувшись, Венкатаппая подошел к постели жены. Мысли Раджьям снова витали где-то далеко. Комната погрузилась в полумрак, и только на лице Раджьям золотился луч заходящего солнца.
Венкатаппая немного успокоился. Наверное, Раджьям думала о чем-то приятном, может быть, вспоминала счастливые дни детства. Лицо ее так и светилось.
Уже давно Венкатаппая не видел у нее такого счастливого и безмятежного выражения лица.
В первые месяцы замужества она день-деньской смеялась и резвилась. Но не прошло и года, как судьба подарила ей ребенка, и для Раджьям началось плавание по бурному океану семейной жизни. Минуло шесть лет, и уже матерью трех детей Раджьям продолжала свой нелегкий путь.
Губы Раджьям приоткрылись. Она наклонила голову набок и чуть заметно покачала ею. Венкатаппая расхохотался.
— Над чем ты смеешься? — очнулась Раджьям.
— Ты так забавно потряхивала головой…
— А ты слышишь? Девушка поет в доме напротив.
Венкатаппая только сейчас сообразил, что доносящиеся снаружи звуки — это чье-то пение.
— Так ты слушала музыку? Вот оно что… Ведь когда-то ты прекрасно играла на скрипке.
Сквозь раскрытые окна в комнату проникал ветерок, напоенный ароматом цветов, словно колеблющийся в такт музыке.
— Дети, пойдите сюда, послушайте! — позвала Раджьям.
Старшие сыновья прибежали и остановились, прислушиваясь к пению.
— Я надеялся хоть здесь пожить спокойно, да чувствую, что вот-вот голова разболится, — проворчал Венкатаппая.
— Принеси веточку имбиря, я приготовлю тебе притирание.
Венкатаппаю передернуло от одного упоминания об этой жгучей мази. Он поспешно поднялся.
— Уже темно, куда это ты? Есть не будешь?
— Провозился до темноты. Но все равно пойду. Грехи добрым делом искупить надо.
— А ты грешил?
— Как можно жить и не грешить?
Притихшие дети внимательно слушали пение. Музыка доставляла им удовольствие. Ведь детские сердца открыты прекрасному.
— О, да вы в мать пошли! И вам нравится эта мешанина звуков…
С этими словами Венкатаппая вышел на улицу.
Раджьям медленно поднялась и повернула выключатель. Лампа дневного света на потолке, разгоревшись, ярко осветила комнату. В их прежнем жилище тусклые лампочки под покрытым плесенью потолком сгорали быстро. «Так и моя музыка, — подумала Раджьям, — недолго светила мне». Скрипка давно уже валялась в углу, смычок сломался, и его выбросили на помойку.
После стольких лет без музыки пение этой незнакомой девушки неожиданно доставило Раджьям радость…
А вообще-то в ее жизни не происходило ничего неожиданного. Все шло своим чередом.
Шесть лет назад Венкатаппая в сопровождении, родных пришел свататься. Раджьям попросили спеть. Настала минута, ради которой, как считал ее отец, Раджьям в течение четырех лет училась музыке и пению.
Раджьям подняла смычок и запела. Но от волнения она скоро сбилась, взяла неверную ноту и, совсем смешавшись, скомкала всю пьесу.
Она чуть не плакала, а гости ничего не заметили. Они наперебой расхваливали Раджьям.
— Твоему мужу и работать не надо, — пошутил один.
Венкатаппая очень понравился Раджьям, и вскоре они поженились. Раджьям считала, что ей повезло, ведь ее муж был не кто-нибудь, а выпускник университета Андхры, служил клерком в Мадрасе и получал семьдесят две рупии в месяц.
Первое время после свадьбы соседки, восхищавшиеся пением Раджьям, часто просили ее спеть. Только муж не попросил ни разу. Когда же Раджьям немного освоилась в семье свекрови и могла бы продолжать занятия музыкой, было уже поздно; она уехала рожать в родительский дом.
Дети снова расшумелись.
— Вы что, деретесь? Пойдите-ка сюда! — позвала Раджьям.
Сыновья подошли к матери.
— Малыш спит? — спросила она.
— Сопит вовсю, — ответил старший.
— Вы же могли его разбудить.
Дети виновато молчали.
— Садитесь и слушайте.
Девушка все еще пела. Мелодия то текла плавно, то поднималась ввысь, замирала на верхней ноте и водопадом обрывалась вниз.
— Тра-ля-ля! — раздался вдруг громкий мальчишеский голос.
Девушка прервала пение.
— Не мешай, а то отцу скажу, — проговорила она.
— Та-ра-ри-ла-ла! — мальчик передразнил сестру, но мелодию он повторил верно. Если музыка живет в доме, даже бамбуковая палка может запеть.
— Несносный мальчишка, — рассердилась девушка.
И в доме все стихло.
Досада охватила Раджьям. Ей так хотелось дослушать, ведь девушка пела то, что когда-то любила и Раджьям.