— Куда поедем сегодня? — спросил Нефрит, краем глаза поглядывая на довольную Макото, которая слегка даже пританцовывала под звучащую из колонок песню, кивая головой и похлопывая ладонями по коленям.
— Куда-нибудь подальше, — откликнулась она.
За городом машин стало в разы меньше, и только изредка попадались встречные автомобили, слепящие дальним светом глаза. Мако ругалась на их неосмотрительность, Нефрит смеялся, а ночь вступала в свои права.
Красный спорткар остановился у берега моря, где волны лениво лизали песок, ещё хранящий тепло после знойного дня. Макото сначала хотела скинуть кеды, но потом вовремя вспомнила, что сейчас было слишком прохладно, поэтому она отказалась идти босиком к дрожащей солёной воде. Она была тёмной, ужасно тёмной, но в ней всё ещё отражались маленькие светлячки — звёзды, позволяя мысленно представить, что они как будто бы купались в Млечном Пути, развернувшимся над их головами и под ногами одновременно.
— Тогда звёзды располагались совсем по-другому, — тихо заметил Нефрит, подойдя к Мако и сунув руки в карманы брюк.
Она обернулась на него и, слегка прищурившись, внимательно рассматривала в темноте мужской силуэт. Макото знала: он говорил про Серебряное Тысячелетие. Но в те времена в самом деле всё было совсем по-другому, и она — принцесса Юпитера — казалась для Кино Макото какой-то далёкой и невообразимой сущностью. Может, она просто приснилась ей? И всё это было всего лишь сказкой? Но стоило Мако случайно перевести взор в темноту, как перед глазами вновь вспыхивали огненно-рыжие кудри и невыносимо жестокий смех, раздирающий слух.
Макото покачала головой, отгоняя навязчивые воспоминания и, улыбнувшись Нефриту, повернулась к морю.
— Тогда всё было по-другому, — заметила она.
— Не изменились только мои чувства к тебе, — Нефрит крепко обнял Мако со спины, сцепив руки у неё на талии. — Даже, пожалуй, стали гораздо сильнее.
Она положила ладони на его пальцы, а голову — Нефриту на плечо, наслаждаясь теплом его тела. Хорошо. Вот так бы всегда — нежиться в его руках и ни о чём не думать, выкинув прочь из головы все ненужные мысли.
— Тебе страшно?
Нефрит несколько минут молчал, уткнувшись носом в кудри Мако, а сам рассеянно смотрел, как сгущался мрак над горизонтом. Она проследила за его взором, но увидела только ночь: призрачные тени уже почти не волновали её.
— Нет, — наконец отозвался он, объятья его стали сильнее. — Я долго думал над этим всем, но сейчас, здесь — с тобой, я не ощущаю того, что недавно преследовало меня. Наверное, это странно, но когда ты рядом, всё это улетучивается куда-то прочь. Хотя порой тени всё же смущают, — усмехнулся Нефрит и крепко зажмурился.
— Я бы хотела, чтобы был только день — без прихода ночи на нашу землю, — честно призналась Макото, её взгляд скользил по мерцающим в вышине звёздам, что так манили сегодняшним поздним вечером. — Но глядя на эту невообразимую красоту… Я готова забрать свои слова обратно. Потому что только ночью можно увидеть то, что днём обычно скрыто за солнечными лучами.
— Согласен.
Нефрит слегка поцеловал её в шею, и у Мако по спине прошёл табун мурашек. Она улыбнулась, повернула к нему голову и заглянула в сияющие глаза, так похожие сейчас на звёзды над их головами.
— Погадай мне по ним, — попросила она и повернулась в объятьях Нефрита; теперь их лица были на одном уровне.
— У меня нет телескопа, Мако, — уголки его губ снова поползли вверх. — Но я уже сейчас могу тебе сказать то, что и без гадания ясно.
Нефрит осторожно взял девичьи руки в свои, не отводя взора от её глаз, Макото слегка засмущалась, но продолжала с любопытством наблюдать за его действими. Он тем временем поцеловал каждую её руку, а потом широко и открыто улыбнулся.
— Всё будет, — прошептал Нефрит. — Не важно, хорошо или не очень. Главное, мы будем рядом и всегда поддержим друг друга. Я обещаю, что в этой жизни ты больше не останешься одна.
Мако осторожно высвободила ладонь и накрыла пальцами его губы.
— Я не одна. Ведь со мной девочки. И ты. Я знаю, что вы рядом, и мне больше не страшно. Именно вы делаете меня сильнее.
— Мако…
Он скользнул рукой по её талии и притянул к себе. Продолжая неотрывно смотреть в глаза Мако, Нефрит осторожно, но настойчиво коснулся её губ. Она задрожала, но не от страха, а томительного удовольствия, и, не выдержав, со стоном запустила пальцы в его густые волосы; ресницы её, дрогнув, опустились.
Вокруг мягко клубилась тьма, но она более не казалась устрашающей, потому что они знали — всё это просто злые шутки расшалившегося воображения. Колдунья замолчала навек, сражённая объединённой силой принцесс внутреннего круга планет, и больше не будет досаждать им. Нужно только пересилить себя, свыкнуться с новым миром, впустив его в душу, и постепенно расправиться с назойливыми страхами.
Макото редко чего боялась. А теперь, когда рядом был Нефрит, придавая ей ещё больше уверенности, она была готова бросить вызов всему миру только ради того, чтобы жить счастливо и спокойно, не боясь того, что будет ждать их однажды в ближайшем будущем.
========== Дыхание (Усаги/Мамору) ==========
***
Впереди расстилался город, сияющий тысячью огнями, которые завораживали и пугали одновременно, щекоча душу и пуская в неё липкие корешки страха. Позади шевелилась тьма одинокой квартиры, а в голове слышался дикий хохот мёртвой предводительницы несуществующего ныне королевства йом. Оно разрушилось, засыпая камнями и пеплом останки былой армии, после финальной битвы с рыжей бестией. Воительницы и Небесные Генералы выжили, но какова была цена их победы? Они почти не общались друг с другом, разбившись на пары, и практически в одиночестве залечивали нанесённые физические и духовные раны. Усаги оставалось только надеяться и ждать, что они все смогут пережить эти дни, вылечить уставший разум и вернуться к обычной жизни.
Она вздохнула и поплотнее укуталась в тонкий плед, в который завернулась в надежде спрятаться от непроглядной темноты позади себя. Отголоски ядовитого смеха и хриплых слов проклятий всё ещё эхом отдавались в голове, когда Усаги пыталась забыться, отречься и выкинуть из памяти прошедшую битву. Она устала бояться и каждую ночь вздрагивать от ощущения чьего-то чужого присутствия в комнате, а потому сейчас пришла к Мамору в надежде, что наконец-то сможет уснуть. Но его пока не было дома, и Усаги молча стояла у окна, ожидая его возвращения.
Холод обжёг ладони и лоб, когда она прижалась к стеклу, стараясь разглядеть хоть что-нибудь на улице около подъезда. Может, Мамору уже парковал машину?
Внизу мигал фонарь, и ни одного человека не было видно в неровном круге дрожащего света. Усаги вздохнула и перевела взор вдаль, на сияющие огни Токио. Ночь медленно вступала в свои права, и где-то там, разбросанные по Токио, разрозненные, но не одинокие, её подруги пытались справиться с личными страхами.