Он налил ей ещё.
– Как ты провёл ночь? С кем гулял?
– Довольно насыщенно. Переспал с одной знакомой, потом пил с другой, гулял с третьей.
– И приехал ко мне. Довольно насыщенно.
– Ещё одна меня отшила.
– Быть не может! Такого милашку?
Кристина рассмеялась, но одновременно ласково погладила Сашу по руке.
– Не издевайся. Я правда не понимаю, что случилось. Мы были вместе несколько раз. Сначала по пьяни, потом уже просто потому, что нравилось. Она говорила, что я лучше всех, кто у неё был, и я уверен, что это были не пустые слова.
Она игриво надула щёки, но не смогла сдержать улыбки.
– У тебя не получается сердиться. Не обижайся, у нас с тобой всё потрясающе. Но с ней мы сходились идеально, как части головоломки. А теперь она больше не хочет.
– Давай я открою тебе маленький секрет, – Кристина выждала пару секунд. – Девушки меняются.
– А мне вот кажется, что изменился я. И она ещё даже не поняла это, но почувствовала как-то и отдалилась.
– Слушай, мы вместе с тобой уже несколько лет, и я не понимаю, о чём ты.
– А я вместе с собой всю жизнь, а тоже не чувствовал этого, пока не стал искать причины её поведения.
– Версию, что ты ей больше не нравишься, не рассматриваешь?
– Нет. Этот факт сам по себе не стоит интереса. Но у всего должны быть причины. С ней ничего не случилось. Значит, дело во мне.
– Мне кажется, ты бредишь.
– Возможно. Но всё потому, что эта теория меня самого пугает.
– Сколько можно теорий?!
– Согласен, плохое слово. Пусть будет концепция. Да, за концепцию!
Они выпили.
– Пока я ехал, я взглянул на себя со стороны – для меня ведь это давно не представляет никакой проблемы. Но я не нашёл ничего, что не так. И вдруг меня осенило.
Теперь Саша сделал драматическую паузу, а Кристина смотрела на него, допивая бокал.
– Всё дело в том, что в последнее время я часто словно смотрю на себя со стороны. Во мне как будто два человека. Один живёт, а другой за ним наблюдает. Первый любит, страдает, влюбляется, разочаровывается. Второй позволяет ему это делать. Доходит до какой-то шизофрении. Недавно с Лерой мы ужасно ругались – она узнала, что я переспал с Настей (к счастью, ей рассказали только про один случай). И я вымаливал прощенье, говорил, что это одна ошибка и больше не повторится. И думаю про себя: теперь надо встать на колени рядом и поплакать. И делаю это. Но не фальшиво, без притворства, а вполне себе искренно.
Кристина молча слушала, забыв про шампанское.
– Я замечал всё это, уж не знаю, какой из двух «я», может, третий, но замечал. Просто как фон. А вспомнил свои отношения с Настей и понял, что это серьёзно. Я говорил ей, что люблю её. И когда говорил, действительно чувствовал это. Но в то же время понимал, что это только сейчас, потому что теперь так надо, а пройдёт момент, уйдут и чувства. И я не знаю, какой из этих «я» настоящий: тот, кто живет, или…
– Злой профессор.
– Что?
– Ну, я представила себе живо, что ты мне нарисовал. Как будто злой профессор Франкенштейн создал себе монстра, только поживее, и втолкнул его в жизнь.
– Франкенштейн был доктором и вовсе не злым.
– Я не в курсе этой истории. Просто, по-моему, наблюдать со стороны за живым человеком, за его чувствами – это… как-то мерзко даже.
– Спасибо большое!
– Ну, нет! Ты же сам над собой это делаешь. Ты сам и профессор, и подопытный. Теории у тебя вечно какие-то, и ты над собой проводишь эксперименты, а заодно ещё над всеми окружающими. Проверяешь, что можно, а что нельзя. За что погладят, а за что накажут. Господи!
– Да?
– Я поняла, ты ведь просто, как маленький ребёнок. Они точно также ведут себя, когда нет ещё моральных установок. Пробуют жизнь на прочность. Так и ты! Я гений!
– Ура! За гениев!
Они выпили.
– Ну, как тебе моя теория?
– Потрясающе. Ты молодец!
– Сарказм?
– Чуть-чуть. Но, на самом деле, всё сходится, противоречий не видно. Значит, я взрослый ребёнок, у которого вдруг пропала мораль.
– Да!
– А ты гений психоанализа.
– Да.
– За тебя!
Саша поднял бокал в воздух, чокаясь с воображаемым собутыльником, и начал пить за Кристину до дна.
– А ещё я беременна.
Он поперхнулся и сильно закашлялся, так что Кристине пришлось как следует шлёпнуть его по спине. Бокал упал на ковёр и не разбился, но добрая половина его разлилась.
– Не волнуйся, не от тебя, – сказала она по пути в ванную.
– Давай сюда, – он взял у неё тряпку и принялся яростно оттирать ковёр от шампанского. – Кто отец?
– Ты не знаешь его. Мы встречаемся полгода. Он живет в Москве, и мы встречаемся на выходных.
– Он в курсе?
– Да, я проводила его сегодня и всё рассказала. Решила, что он должен знать. Ты третий, кто в курсе. И на этом достаточно.
– Так, а что… – Саша запнулся. Он посмотрел на мокрую тряпку в своих руках, не понимая, как она там оказалась, и отбросил её в угол.
– Но если ты беременна, почему ты трахаешься со мной?
– Я…
– У тебя ребёнок. Какого хрена ты пьёшь?
Он выхватил у Кристины бокал, бросился с ним на кухню и вылил в раковину. Не отвечая ему, она отправилась в прихожую и вернулась оттуда со второй бутылкой. Неумело она открыла шампанское, снова залив ковёр, и сделала пару больших глотков.
– Я сделаю аборт.
– Зачем?
– А на хрена мне всё это? Я не хочу быть матерью, не хочу быть женой. Я хочу тусить, бухать, трахаться! Чему я могу научить ребёнка?
– Всё изменится. Ты изменишься.
– Я-то – возможно. Куда я денусь. А он?
– Кто он? Отец ребёнка? Он готов жениться?
– Мы не говорили об этом. Я просто сказала ему на пороге поезда и попросила не звонить до завтра, чтобы он подумал. Но мне кажется, я почти уверена, что он предложит жениться, оставить ребёнка.
– Ну и отлично. Ещё бы не было сегодняшней ночи, и было бы совсем замечательно. Но и так нормально.
Воспользовавшись моментом, когда Кристина отвернулась, Саша натянул трусы.
– Ничего нормального тут нет. И не будет. Я-то, может, и изменюсь. А он? Я смотрю на тебя – отличный пример супружеской жизни. Я буду сидеть дома и страдать по старым временам, а он – где-то шляться, говорить, что ему надо встретиться с друзьями, или врать про работу. Будет пить и спать с другими бабами, потому что со мной надоест. А я даже не смогу позвонить тебе, чтобы ты приехал и потрахал меня, потому что рядом всё время будет ребёнок.
– Дети много спят…
– О чём ты вообще говоришь?
– Прости.
Кристина расплакалась. Саша лёг рядом и обнял её.
Он утешал её полчаса. Не притронувшись к алкоголю, они оба слегка протрезвели. Своего намерения Кристина так и не изменила. Но Саша обещал поддерживать её постоянно и сходить с ней в клинику. В пять утра он уложил её спать, тактично уклонившись от секса, и отправился домой.