Лишь после того как Олянов, Маяка и Димка разом выстрелили, грянул одиночный, запоздавший выстрел Чауны.
Громко рыча, перепрыгивая через колодины, бежала тигрица. Рядом с ней трусили тигрята. Тот, что бежал слева, был ростом чуть пониже матери, гораздо худее и вдвое уже в кости. По правую сторону короткими неуверенными прыжками бежал небольшой, полугодовалый котенок.
— Залп! — опять скомандовал бригадир. — Отпугивай мать!
Снова грянули один за другим три дружных залпа. Эхо глухо, но более протяжно повторило их в ближних сопках.
Тигрица сразу стала уходить длинными прыжками, а тигрята, не поспевая за ней, побежали недружно, вразброд. Старший вскоре догнал ее, а маленький несколько отстал.
Собаки рвались с поводков. Шерсть у них на спине вздыбилась, стала торчком. Они надрывались от лая.
— Рогулины рубить! — крикнул Олянов и, выхватив из-за пояса топорик, подбежал к ильму. Несколькими замахами он срубил две ветки, быстро, на бегу, очистил их и затесал на конце развилку. Одну рогульку оставил себе, другую бросил Роману Киселеву, который держал сворку.
Примеру бригадира последовали Маяка и Чауна, а Димка несся на лыжах и палил из ружья в воздух.
Частая стрельба, лай собак, громкие крики охотников отпугивали тигрицу. Только и видно было, как среди кустов мелькает ее огненно-рыжая полосатая спина. Старший тигренок не отставал от матери, а меньший, сделав прыжок, погружался в глубокий снег и с трудом выбирался из сугроба. Неожиданно тигрица прыгнула к нему, одним ловким движением вскинула котенка на спину и помчалась в заросли.
Несколько минут она несла его на спине, но, как только снова раздались залпы, сбросила его и прыгнула в сторону.
Оставшись без защиты, тигрята ненадолго смешались, забили хвостами, зарычали. Тотчас же им из кустов ответила громким рыком тигрица.
— Всё, спускаю собак! — крикнул Киселев.
Все четыре пса, почуяв волю, прихватывая свежий след, устремились к тигрятам. Охотники, держа наготове рогульки, едва поспевали за ними.
— Пуляй, паря! — закричал Олянов на Димку, который бежал сбоку, заряжая ружье. Но ружье, видно, заклинило и выстрела не получилось. Тогда бежавший позади Маяка отдал сыну свою бердану:
— Из моего, бата, стреляй!
Димка перехватил бердану, нажал на спуск.
Когда до тигрят осталось не более ста шагов, вперед вырвался Рекс. Огромный, сильный, похожий на волка, он несколькими прыжками настиг меньшого тигренка. Тот быстро изогнулся, рыкнул на собаку, стал отбиваться. Рекс отскочил, но, опомнившись, снова напал. И тут в какое-то мгновение, ломая мерзлые кусты, прямо на Рекса прыгнула большая тигрица.
Считанные секунды ей потребовались, чтобы разделаться с овчаркой и увести за собой тигренка. Зато второму, большему, уйти не удалось. Только он кинулся в сторону, — его окружили Трезор, Думка и Таска и принялись с ожесточением облаивать. Тигр заметался, стал отбиваться лапами, пытаясь сграбастать наседавших псов. Но они ловко отскакивали, чтобы тут же снова насесть.
Грянули выстрелы.
Тигр вздрогнул, сжался, сощурил глаза. Трезор, изловчившись, с наскока впился ему зубами в загривок, но, получив сильнейший удар, с визгом откатился назад. Зверь вскочил, рявкнул и приготовился померяться силой с Думкой и Таской, но к нему уже приближались охотники. Когда осталось до него шагов двадцать, Олянов выдернул из-за пояса рваный рукав от старого ватника, надел на рогульку и выставил ее вперед. В это время очухался от удара Трезор. Он снова кинулся к зверю, а с боков стали наседать Таска с Думкой. Хищник начал отбиваться лапами, однако все теснее и теснее сжималось вокруг него кольцо. Страх перед людьми вышиб из него, казалось, прежнюю ярость. Зверь весь изогнулся, стал крутиться на одном месте, выбрасывая передние лапы с выпущенными до отказа кривыми острыми когтями, широко разевая пасть.
Олянов только и ждал этого, — с размаху сунул зверю в раскрытую пасть рукав, пропахший мазутом. Тигр от неожиданности припал к земле. Опомнившись, он прижал когтями конец рукава и с отчаянием начал рвать на куски. Острые клыки, вонзившись в старую, слежавшуюся вату, словно запутались в ней, и, пока зверь освобождал их, уходило время. На это и рассчитывал Олянов.
— Рогульки, ребята! — крикнул он и навалился на тигра сзади, изо всех сил стиснув ему обеими руками горло. В тот же миг рогульки вдавили хищника в глубокий снег.
Минуты две-три тигр еще пробовал сопротивляться. Отчаянно бил хвостом, пытался выпростать лапы, но, почувствовав свою полнейшую беспомощность, сник и глухо, жалобно зарычал.