Он разглядел какие-то машины, укрытые брезентом, высокие штабеля ящиков и убедился, что Киле Помпа, приходивший к нему накануне, говорил правду.
Город начали строить...
Сойгор не пошел к Анастасии Бельды шаманить, хотя старики ждали его. Он знал, что все духи тайги, с которыми он прежде вел разговор, уже бессильны чем-нибудь помочь. Обманывать своих сородичей Сойгор не хотел.
Постояв с полчаса за черной березой, Аким Иванович не спеша двинулся в обратный путь. Вернувшись к утру на Быструю, он весь день просидел в своей старой юрте около тлеющего очага и курил.
«Напрасно я тогда ушел от людей, — думал он. — Наши люди собрались в большую артель, вместе стали ходить на рыбалку, и жизнь у них сразу лучше пошла. Богаче стали. Какой двор ни возьми, — на вешалах полно вяленой рыбы. Люди сыты, обуты. А я живу далеко от сородичей, от сына и внуков своих и жду чего-то, а чего, — и сам не знаю!.. Нынче ведь такое время, что никто в духов уже не верит. Только одни старые люди! Ох, и глупый я, однако, человек! Зачем тогда обиделся? Разве богатый был, разве добро мое отобрать хотели? Одна долбленая оморочка да ружьишко, да сетка из старой дели рыбу ловить. Вот и все, что было! Верно, шаманить лучше всех умел я. Ну, шаманил, а разве была польза от этого? Ох, худо!..» — И он еще долго думал, как будет жить дальше.
Еще зиму прожил на Быстрой Аким Иванович. Но и на Быструю вскоре пришли плотники — строить нанайцам новый поселок. Старик понял, что круг замкнулся, что теперь и в тайге уже не осталось места для тихой, одинокой жизни.
И тогда он погрузил в оморочку свое небогатое хозяйство и отправился к сыну.
— Пришел умирать, устал, не могу больше!
Игнат Сойгор освободил для отца угол в тесной и дымной кухоньке, постлал на полу шкуру помягче.
— Лежи, отец, кури, думай: хочешь — живи, хочешь — нет, твое дело.
Однажды Аким Иванович спросил Колю Сойгора, который устроился учеником бульдозериста:
— Что, однако, на своей машинке делать будешь?
— Буду готовить место для новых домов.
Старик, кажется, не понял.
— Ломать старые дома буду, — объяснил внук. — Руками их разбирать долго. А подъедешь бульдозером, — так одним ударом дом и поднимешь. Вот завтра буду сносить дом, где Киле Помпа жил. Выходи, дедушка, посмотришь...
— И наш дом ломать будешь?
— Буду, — решительно заявил Коля. — Мы с сестрой на время переедем в барак, а отец с матерью и ты, дедушка, — на Быструю. А когда город немного построят, мы в большой каменный дом вселимся.
— Нет, я на Быструю не поеду, — дрогнувшим голосом сказал старик. — Я много лет на Быстрой жил, от людей далеко жил, больше не могу.
— Ладно, оставайся здесь, дедушка. Будешь с нами жить. Эх, и здо́рово здесь будет через несколько лет! Красота. Ты живи долго, увидишь, как хорошо тут будет...
— Не знаю, — уклончиво ответил Аким Иванович. — Я уже умирать собрался. Много зим прожил — устал!
— И еще немало зим проживешь! — настаивал внук.
Через несколько дней, тайком от домашних, старик вышел на улицу, огородами пробрался на край поселка и стал ждать, когда появится бульдозер. Долго ждать не пришлось. С грохотом переваливаясь на камнях, из-за поворота показалась огромная машина. Она шла медленно, приминая кусты и ломая небольшие деревья. Вот Коля остановился напротив дома Киле Помпы, со скрежетом перевел рычаги. Машина двинулась вперед. В одну минуту подняла она своим широченным стальным языком ветхий домик, и он тут же рассыпался в густом облаке пыли.
У старика зашлось сердце. Он упал, закрыл руками глаза.
Назавтра Аким Иванович пришел в стройконтору, потолкался около дверей и уже хотел было уйти, как его заметила Инка Ряпушкина.
— Что надо, дедушка? — спросила она.
— Надо большой начальник, — сказал Аким Иванович, вдруг осмелев.
— Говорите, может и я пригожусь.
Старик помялся-помялся, потом сказал:
— Его на работу хоти...
— На работу? — удивилась Инка. — Какую же вам работу? Ведь вы уже старенький...
— Почему старый? — возразил Сойгор. — Кое-чего делать могу.
— Сторожем хотите? — спросила Инка, вспомнив, что около склада с оборудованием требуется сторож и Степан Степанович на днях велел ей напечатать и вывесить объявление.
— Давай, чего там!
Ряпушкина подумала, что этот еще крепкий старый нанаец будет отличным сторожем. Когда узнала фамилию Акима Ивановича, спросила:
— Николай Сойгор кто вам будет?
— Коля внук будет! Его на большой машине туда-сюда езди, дома ломай....
— Правильно, ученик бульдозериста, — пояснила Инка. — А теперь посылают его на курсы крановщиков, — ясно?