Словом, прибыл я на Путятин в одиннадцатом часу утра. Залив «Стрелок» лежал гладкий, как зеркало. По нему уже сновали буксирные катера, моторные лодки. Рыбаки на кунгасах перебирали поставленные с вечера капроновые сетки. В заливе шла трудовая жизнь, обычная в промысловом рыбацком крае. А на Путятине не только добывают рыбу, — здесь ее и обрабатывают на крупном заводе, выпускающем миллионы банок консервов в год.
Трепанголовов, ради которых, собственно, я и приехал на остров, к счастью, долго искать не пришлось. Все они еще находились на берегу, готовились к выезду на промысел.
Не без волнения поднялся я на палубу мотобота, которым командовал шкипер Анатолий Полторак. Это был широкоплечий, крепко сбитый моряк с открытым русским лицом. Он познакомил меня с командой, состоящей из семи матросов, тоже с виду простых, обыкновенных ребят.
— С нами пойдете на лов? — спросил Полторак, сбегая по узкой доске-сходне в конторку к диспетчеру.
— Если разрешите...
Вскоре он вернулся, отдавая на ходу команду — «отдать швартовы» — и направился в рубку. В ту же минуту заработал мотор. Деревянный мотобот, дрожа всем корпусом, медленно, задним ходом отчалил от берега и, развернувшись, пошел вдоль тихого залива, ярко освещенного солнцем.
...Пока мотобот находится на пути к заветной бухте, где будут ловить трепангов, хозяин на судне — шкипер. Но с того момента, когда охотник за трепангами, надев скафандр, уйдет под воду, вся команда, не исключая и шкипера, подчиняется ловцу. Мотобот начинает следовать за ним неотступно, если даже ловец сделает по морскому дну всего несколько шагов.
Часа полтора мы еще идем заливом, потом резко поворачиваем к небольшому скалистому мысу, очертания которого едва заметны вдалеке. Над морем кружатся чайки. По их ленивому полету можно догадаться, что день будет тихий, ясный и на море не предвидится никаких волнений. Ведь давно известно, что чайки дружат с волной и заранее чуют ее, а нашему мотоботу волна совершенно ни к чему. Даже при волнении в три балла трепанголовы не выходят на промысел и отсиживаются на берегу.
Меж тем солнце встает все выше. Влажный воздух накаляется до того, что становится трудно дышать. Я покидаю тесный кубрик, сажусь около воздушной помпы, наблюдаю, как матросы готовят ее к работе. Они разбирают помпу — этот главнейший агрегат на мотоботе, — протирают, смазывают каждый винтик, потом собирают, пробуют, или, как здесь говорят, «расхаживают», и, убедившись, что воздух накачивается нормально, тут же остаются на вахте.
Бухта, где мы бросаем якорь, защищена небольшими скалами и имеет форму подковы. Глубина ее порядочная — около двадцати метров. Под зеленоватой водой колышутся пурпурные водоросли, стебли морской капусты, трава — зостера. Прошлым летом ловили трепангов около острова Рикорд, и еще тогда облюбовали эту бухту, но поохотиться здесь из-за начавшихся штормов не пришлось.
Первым идет на погружение Владимир Потанин. Высокий, атлетического сложения, с обветренным смуглым лицом и живыми глазами, он уверенно подходит к краю борта, где спущен в воду железный трап, делает короткую разминку, несколько раз всей грудью глубоко вдыхает воздух и подает знак, чтобы подносили водолазное снаряжение. Кажется, что этот человек рожден для моря и по праву выбрал нелегкий и, прямо скажем, опасный труд трепанголова.
Матросы помогают ловцу облачиться в водолазный костюм: За это время Потанин успевает выкурить папиросу, — ведь он расстается с мотоботом на несколько часов. Когда все болты тщательно завинчены, на грудь и на спину ловца навешивают еще дополнительный груз, потом привязывают к поясу шланг воздухопровода, телефон.
Трепанголов уже совершенно не похож на земного жителя; он уже какой-то другой, нездешний. Пока еще не надет шлем, я подхожу к Потанину, чтобы пожелать удачи. Он перехватывает мой взгляд, улыбается.
— До скорой встречи.
Он тяжело перекидывает ногу через борт, становится на трап.
— Промыть иллюминатор в шлеме! — распоряжается шкипер и посылает матроса на весла.
Второй водолаз, Климкин, промывает толстое стекло в шлеме, завинчивает болты.
— Сигнал к погружению! — снова слышится голос шкипера.
Тут быстро начинает работать помпа. Шланг наполняется воздухом.
Климкин дает в руки Потанину багорик, засовывает ему за пояс острый нож, на случай встречи с осьминогом, расправляет сетчатый мешок — питомзу — и слегка постукивает по круглому шлему гаечным ключом. Повинуясь этому сигналу, трепанголов спускается по ступенькам трапа, отрывается от него и уходит в глубь бухты.