Колон был поражен.
– Вы бьете ниже пояса, сэр.
– Очень скоро здесь будет очень много людей. Я хочу, чтобы ты поставил парочку стражников сразу за дверью – лучше всего троллей или гномов. И чтобы никто без моего разрешения не входил. Ясно?
На лице Колона одно выражение сменяло другое. В конце концов он только и смог выдавить:
– Но… отравлен! Есть же пробовальщики еды и все такое!
– Тогда, быть может, это один из них, Фред.
– О боги, сэр! Вы что, вообще никому не доверяете?
– Стараюсь не доверять, Фред. Между прочим, а может, это ты сделал? Шучу, шучу, – быстро добавил Ваймс, увидев, как слезы чуть не брызнули из глаз Колона. – А теперь иди. У нас не так уж много времени.
Ваймс закрыл дверь и облокотился на нее. Потом повернул ключ в замке и подставил под ручку стул. Затем, подтянув патриция по полу, перевалил его на кровать. Тот что-то пробормотал, и его веки вздрогнули.
«Яд, – подумал Ваймс. – Хуже не придумаешь. Ни шума, ни пыли, и отравитель уже может находиться отсюда за много миль. Яд нельзя увидеть, зачастую у него нет ни запаха, ни вкуса, его легко добавить в еду, да куда угодно! А потом лишь остается ждать…»
Патриций открыл глаза.
– Я хочу стакан воды, – сказал он.
Около кровати стояли кувшин и стакан. Ваймс взял кувшин и задумался.
– Я пошлю кого-нибудь за водой, ваше сиятельство, – ответил он.
Лорд Витинари очень медленно моргнул.
– А, сэр Сэмюель, – узнал он. – Но можешь ли ты кому-либо доверять?
Когда Ваймс наконец спустился вниз, в большой зале для аудиенций уже собралась приличная толпа. Люди судачили, волновались и были не уверены в собственном будущем. И, как все взволнованные и неуверенные важные персоны, они злились.
Первым к Ваймсу подскочил господин Боггис, председатель Гильдии Воров.
– Что происходит, Ваймс? – требовательно вопросил он.
И напоролся на взгляд Ваймса.
– Я хотел спросить, что тут происходит, сэр Сэмюель, – быстренько поправился он, несколько растеряв самоуверенность.
– Я думаю, лорда Витинари отравили, – сообщил Ваймс.
Толпа притихла. Боггис понял, что раз он задал вопрос, то теперь все внимание сосредоточено на нем.
– Э… насмерть? – уточнил он. Наступила такая тишина, что было слышно, как пролетает муха.
– Пока нет, – ответил Ваймс.
Все в зале повернули головы. Теперь мир сгустился вокруг господина Низза, главы Гильдии Наемных Убийц.
Низз кивнул.
– Мне не известно о каких-либо планах касательно лорда Витинари, – возвестил он. – Кроме того, я думаю, все знают, что мы оценили патриция в один миллион долларов.
– И у кого реально есть такие деньги? – поинтересовался Ваймс.
– Ну… например, у тебя, сэр Сэмюель, – усмехнулся Низз.
Кто-то нервно подхихикнул.
– В любом случае мы хотим видеть лорда Витинари, – сказал Боггис.
– Нет.
– Нет?… А почему?
– Указания доктора.
– Правда? Какого же?
Позади Ваймса сержант Колон прикрыл глаза.
– Доктора Джеймса Мнимсома, – сказал Ваймс.
Прошло несколько секунд, пока до всех дошло.
– Что? Уж не хочешь ли ты сказать… Джимми Пончика? Да он же коновал!
– Я тоже так думаю, – согласился Ваймс.
– Но почему именно он?
– Потому что большинство его пациентов живут и здравствуют поныне, – ответил Ваймс и вскинул руку, требуя тишины. – А теперь, господа, я вынужден вас покинуть. Где-то бродит отравитель. Я хочу найти его до того, как он превратится в убийцу.
И Ваймс принялся подниматься по лестнице, стараясь не обращать внимания на крики позади себя.
– Вы уверены в старине Пончике, сэр? – схватив его за рукав, уточнил Колон.
– А ты ему доверяешь? – спросил Ваймс.
– Пончику? Конечно же, нет!
– Правильно. Ему нельзя верить, поэтому ему никто не доверяет. Так что все нормально. Но я собственными глазами видел, как он выходил лошадь, про которую сказали, что она годится только на колбасу. Коновал должен делать свою работу, Фред, иначе у него будут большие проблемы.
И это было чистой правдой. Когда обычный, человеческий доктор после долгих кровопускательных процедур вдруг обнаруживает, что его пациент наконец не выдержал и скончался, он разводит руками и говорит: «Ну что поделаешь, на все воля божья, с вас тридцать долларов». И спокойненько себе уходит. Это все потому, что человеческая жизнь почти ничего не стоит. А хорошая скаковая лошадь, со своей стороны, может стоить все двадцать тысяч долларов. И доктору, который позволит лошади слишком быстро отбыть на бескрайние небесные пастбища, лучше не гулять потом по темным улочкам. Иначе одним прекрасным вечером он услышит за своей спиной: «Господин Хризопраз ОЧЕНЬ РАССТРОЕН», после чего этому самому доктору весьма доходчиво продемонстрируют, что жизнь полна несчастных случаев.
– Никто не знает, где капитан Моркоу и Ангва, – сказал Колон. – У них сегодня выходной. Шнобби также не могут найти.
– Ну, хоть одно приятное известие…
– Дзынь-дзынь, дзынь-подзынь, – послышался голос из кармана Ваймса.
Он вытащил маленький органайзер и поднял крышку.
– Да?
– Э… ровно полдень, – сказал бесенок. – Обед с госпожой Сибиллой.
Возвестив это, бесенок с подозрением уставился на лица Ваймса и Колона.
– Э-э… я надеюсь, у вас все нормально? – осведомился он.
Шельма Задранец вытер лоб.
– Командор Ваймс прав. Очень похоже на мышьяк, – промолвил он. – Вы только посмотрите на цвет его лица.
– Дрянное дело, – признал Джимми Пончик. – Но еще такое бывает, когда ешь то, на чем спишь. За ним могли не углядеть?
– Все простыни на месте – таким образом, я думаю, этот вариант отпадает.
– А как он мочится?
– Э. Мне кажется, нормальным образом.
Пончик всосал воздух через зубы. У него были замечательные зубы. В том смысле, что их сразу в нем замечали. Они были цвета внутренней поверхности немытого чайника.
– Прогуляйте его по кругу на спущенных вожжах, – посоветовал он.
Патриций открыл глаза.
– А ты точно доктор? – поинтересовался он.