Ну, ладно. Это было будущее, которое могло случиться.
Он отодвинул книгу в сторону. Одним из преимуществ жизни более продолжительной чем обычная, было то, что узнаешь как изменчиво будущее. Люди говорили что-то типа: "Наши времена мирные" или "империя будет жить тысячу лет", и меньше чем через полжизни поколения никто и не помнил даже тех, кто сказал это, не помнили, что они сказали и где затерян их прах. История менялась из-за мелочей. Часто несколько росчерков пера было достаточно для такого фокуса.
Он потянул другую книгу к себе. На обложке было написано: "Потомки короля...". Интересно, как этот человек назовет себя? По меньшей мере, это трудно предсказать. Ну, хорошо...
Дракон взял карандаш и написал: "Ноббс".
Он улыбнулся свету свечей.
Люди продолжают говорить об истинном короле Анх-Морпорка, но история научила другому жестокому уроку. Она гласила - часто словами, написанными кровью, - что настоящий король тот, кого короновали.
Книги заполняли и эту комнату. Такое было первое впечатление - нудное и угнетающее нагромождение книг. Останки отца Тубелчека лежали поверх кучи упавших книг. Несомненно, он был мертв. Никто бы не выжил при такой потере крови. И никто не смог бы так долго оставаться живым с головой похожей на спущенный футбольный мяч. Должно быть, кто-то стукнул его булавой.
- Та старуха выбежала с криком, - салютуя, сказал констебль Посети. - Поэтому я вошел и застал все в таком виде, сэр.
- Именно в таком, констебль Посети?
- Да, сэр. И меня зовут Посети-Неверующего-С-Разъяснительным-Памфлетом, сэр.
- Кто была та старуха?
- Она назвалась миссис Канаки, сэр. Она сказала, что она всегда приносит ему еду и обслуживает его.
- Обслуживает его?
- Вы понимаете, сэр. Убирает и подметает.
На полу и правда, валялся поднос с разбитым кувшином и рассыпанной кашей. Женщина, которая обслуживала старика, была шокирована увидев, что кто-то обслужил его раньше.
- Она трогала его?
- Говорит что нет, сэр.
Это означало, что старый священник умер самой аккуратной смертью, какую Ваймз когда-либо видел. Руки его были сложены на груди. Глаза были закрыты.
И что-то, похожее на скрученную бумажку, было вложено в его рот, придавая трупу неуместно развязанный вид, как если бы он решил выкурить последнюю сигарету, после того как умер.
Ваймз очень осторожно вытащил маленький свиток и развернул его. Он был покрыт очень аккуратно вписанными, но незнакомыми буквами. Единственную полезную информацию, что можно было из них извлечь, было то, что автор этих строк использовал единственную доступную в избытке жидкость разлитую вокруг.
- Фук, - сказал Ваймз. - Написано кровью. Кто-нибудь может понять, что здесь написано?
- Да, сэр!
Ваймз закатил глаза. - Да, констебль Посети?
- Посети-Неверующего-С-Разъяснительным-Памфлетом, сэр, - обиженно сказал констебль Посети.
- ...-Неверующего-С-Разъяснительным-Памфлетом[7]. Я как раз хотел так сказать, констебль, - сказал Ваймз. Итак?
- Это древнее Клатчианское написание, - сказал констебль Посети. Одно из племен, живущих в пустыне, которые называются Кенотины, сэр. У них древняя, но имеющая фундаментальную заблуждение...
- Да, да, да, - сказал Ваймз, он уже научился определять, когда разговор начинал переходить на религиозный бред. - Но Вы знаете, что это значит?
- Я могу узнать, сэр.
- Хорошо.
- Между прочим, была ли у Вас какая-нибудь возможность посмотреть на те листовки, которые я Вам недавно дал, сэр?
- Я был очень занят! - автоматически ответил Ваймз.
- Ничего страшного, сэр, - сказал Посети и улыбнулся изнуренной улыбкой тех кто борется с большим злом. - В любое удобное для Вас время. Страницы из многих сброшенных на пол книг были вырваны и разбросаны повсюду. На многих из них были пятна крови.
- Некоторые из них похоже религиозные, - сказал Ваймз. - Можно найти кое-что, - он повернулся. - Камнелом, огляди все здесь, хорошо?
Камнелом перестал очерчивать труп мелом. - Есть, сэр. Что искать, сэр?
- Все что найдешь.
- Хорошо, сэр.
Ваймз с ворчанием присел на корточки и потыкал пальцем серое пятно на полу. - Грязь, - сказал он.
- Энто бывает на полу, сэр, - подсказал Камнелом.
- Только это белая. А у нас здесь чернозем, - сказал Ваймз.
- А, - сказал Камнелом. - Улика.
- Конечно, может быть, и просто грязь.
Было что-то еще. Кто-то попытался привести в порядок книги. Несколько дюжин книг были сложены в одну аккуратную башню, толщиной в одну книгу, самые большие книги в основании, кроя подогнаны с геометрической точностью.
- Вот чего я не понимаю, - сказал Ваймз. - Была борьба. Пожилого человека жестоко атаковали. Потом кто-то - может он сам, умирая, может быть убийца - пишет что-то, используя кровь бедняги. И аккуратно сворачивает и засовывает в рот как конфетку. Потом он умирает, кто-то закрывает ему глаза, укладывает его аккуратно, строит аккуратную башню из книг и... что делает? Выходит в бурлящий круговорот, что называется Анх-Морпорк?
Сержант Камнелом самым честным образом поднял в одну бровь, изображая задумчивость. - Могет быть... могет быть ест следы снаружи энтого окна, сказал он. - Энтот "улика" завсегда надобно искать тама.
Ваймз вздохнул. Камнелом, несмотря на то, что у него была всего одна извилина, да и та от шлема на несколько размеров меньше требуемого, был хорошим полицейским и чертовски хорошим сержантом. У него был тот особый тип глупости, который невозможно обмануть. Донести до него хоть какую-нибудь мысль было практически невозможно, но еще сложнее было выбить ее из него[8].
- Камнелом, - сказал он, как можно мягче. На той стороне окна тридцатифутовый обрыв к реке. Там не могут остаться..., - он запнулся. Вообще-то это была река Анх. - Любые следы уже должны быть смыты, поправил себя. - Почти наверняка.
Однако он выглянул из окна, на всякий случай. Река булькала и бурлила под ним. Не было никаких следов, даже на знаменитой коре спекшихся отбросов держащихся на реке. Но было еще одно пятно грязи на подоконнике.
Ваймз соскреб немного и понюхал.
- Похоже, что еще немного белой глины, - сказал он.
Он не мог вспомнить хоть где-то место с белой глиной в окрестностях города. Как только выходишь из города то везде есть только жирный чернозем вплоть до Рамтопса. Человек, перешедший через поле, вырастал на два дюйма.