Пренебрегая обычной своей позицией в центре, на острие атаки, Шувалов хотел сместиться на фланг и, действуя несколько из глубины, вторым порядком, оттуда врываться в штрафную, освобождая центральную зону для появления других каталонских игроков, которые номинально не выглядели столь устрашающе в глазах итальянцев, как сам Семен, но могли завершить атаку не менее точным, неберущимся ударом.
Шувалов рассказал о своем намерении Райкаарду, наставнику каталонцев, и тот согласился с ним, сказав, что и сам планировал предельно усилить левый фланг, поставив туда двух своих лучших атакующих игроков. По флангам у туринцев тоже располагались испытанные бойцы, и края их штрафной представлялись столь же непроходимыми, как и центр. Но Райкаард предполагал убаюкать туринцев неспешной, медлительной осадой, а затем выбросить Шувалова на левый край. На этом фланге Шувалов появлялся только по большим праздникам, и там его совершенно не ждали. Райкаард решил использовать главный стратегический прием Наполеона, суть которого сводилась к тому, чтобы на каком-нибудь участке поля неожиданно сосредоточить силы, как минимум вдвое превосходящие противника. Впрочем, Райкаард думал не о количественном, а о качественном превосходстве — он поставил здесь Шувалова и Роналдинью, и за счет левого крыла, за счет чудесного взаимного понимания этих игроков рассчитывал проникать во враждебную штрафную.
Против русского и бразильца выходили люди тоже в футбольном мире не последние — резкий и цепкий Замбротта и чернокожий «профессор» Тюрам, который, разумеется, тотчас же сместится на левый фланг, как только почувствует на этом участке угрозу.
Бразильско-русский дуэт отличали молодая пружинистая сила, физическая мощь, которая бывает только в двадцать пять лет. Молодость давала им преимущество в выносливости и скорости. Способность поддерживать бешеный темп на протяжении всех девяноста минут плюс склонность к прихотливому и неожиданному взаимодействию — во всем этом Шувалову с Роналдинью попросту не было равных. Тюрам же и Замбротта — по нынешним футбольным меркам уже старики — изрядно порастратили прежнюю свою скорость. Но зато на их стороне оставались железная выдержка и многолетний профессиональный опыт, та умудренность, которая позволяла делать всего лишь один необходимый шаг в той ситуации, где молодому и раннему понадобится их с десяток.
Турин для Семена не отличался от остальных городов. Шувалов уже объехал полмира, но как будто приезжал все время в один и тот же мегаполис: аэропорт, автобус, гостиница, автобус, стадион, гостиница, автобус, аэропорт… Устроители называли этот однообразный мир то Лондоном, то Римом, то Парижем, то Мюнхеном. Иногда выдавалось свободных полдня — они ехали осматривать местные достопримечательности, но во всех этих голых мраморных телах, гладколицых мадоннах, пухлых розовых амурчиках, конных статуях кондотьеров и иссохших мощах католических святых он не видел ничего удивительного. И, напротив, оказавшись на новом, незнакомом поле, всякий раз с жадностью изучал его, сравнивая с любимым барселонским «Ноу Камп». Семен представлял, как здесь можно будет растащить и растянуть оборону противника; чем больше свободного пространства, тем лучше; сжатость иных приватных, «частных», «одомашненных» стадиончиков была ему чужда. Он внимательно разглядывал траву (каталонцам нужна была поверхность идеально ровная, словно английский газон в каком-нибудь Виндзорском замке или Букингемском дворце), оценивал упругость дерна, который должен быть тугим. Он смотрел, хорошо или скверно полито поле, не переувлажнено ли оно, не чавкает ли под ногой. Иной раз становилась явной хитрость принимающей стороны — стремление превратить свой газон в заливной луг, для того чтобы нивелировать технический блеск каталонцев, принудив их скользить, оступаться, разъезжаться и вязнуть в полузатопленной траве. Поле можно было на вполне законных основаниях хорошенько вымочить, а потом извиниться за отвратительную работу своего обслуживающего персонала. Можно было также положиться на кочки и выбоины как на самых верных союзников в не совсем честной игре против безупречных в обращении с мячом каталонцев.