— За то, что оставил топор в моем тюфяке и он мне двадцать лет спину тер.
Чего только не попадалось нам в разных закутках мельницы: были тут и гвозди, и ножи, и ружейные пули, и даже грабли без ручки, и складное лезвие.
— Эгей, вот потому-то я последние сорок лет и не брился, что лезвие потерял, — произнес в раздумье мельник и закинул лезвие в омут. — Вот так, не было его сорок лет, пусть и дальше не будет, а если еще раз через следующие сорок лет найдется, может, я тогда передумаю и побреюсь.
Уборка была окончена, и мельник сказал:
— А теперь, ребята, спать пора. Ляжем сегодня пораньше, и с рассветом — все вместе в село.
— В село-о! — разочарованно протянули мы.
— Завтра в селе большой церковный праздник, народу на него соберется видимо-невидимо, тогда увидим, посмеют ли жандармы со старостой на глазах у всего общества тронуть вас. На клочки разнесет их народ, посмей они хоть пальцем шевельнуть.
На следующий день, поднявшись спозаранку, пошли мы на речку, хорошенько умылись и после сытного завтрака двинулись вниз по теснине в село. Впереди шел мельник Дундурия, прокладывая путь, за ним семенила бабка Ёка, а за бабкой Ёкой шествовала вся наша команда. Из-за высоких снежных наметов выглядывали только наши шапки да платки бабки Ёки и Веи.
Вышли мы на церковную площадь, и тут нас увидели наши домашние. Кинулись они нас обнимать, целовать и расспрашивать, где мы столько времени скрывались, что они уже отчаялись нас разыскать.
Тут к нам подошел наш школьный истопник Джурач Карабардакович, каждого подряд облобызал, а потом с достоинством провозгласил:
— Знаете ли вы, дети мои, что меня избрали сельским старостой и с этого дня, пока я жив, никто и пальцем к вам прикоснуться не посмеет.
— Даем три залпа из церковной мортиры в честь такого события! — воскликнул Дундурия. — Эй, ребятишки, ко мне на подмогу!
Мы кинулись за мельником к церковному складу, извлекли оттуда мортиры, порох и прочее снаряжение и стали помогать Дундурии заряжать боевое церковное оружие.
— Эгей, взялись, парни, дружно!
Когда мортиры прогрохотали одна за другой, срывая снег с ветвей, Дундурия крикнул:
— Ну, ребятишки, были вы до сей поры обычными школьниками, а теперь прославились как настоящие герои! Ведь это вы помогли скинуть неугодного старосту и вразумить господ жандармов. Даю в вашу честь еще один залп! Да здравствуют отважные школьники!
— Да здравствуют, да здравствуют! — подхватили во все горло братья Рашеты, Славко Дубина Араб, Ёя Кляча, Ке́ча, Вея, Илька и я, и все наши друзья-товарищи, которые были тут с нами рядом.
Так крепла и росла наша дружба с мельником Дундурией, заслуживающим особого рассказа в какой-нибудь новой книге, а также и того, чтобы мы в его честь громко крикнули хором, вспугнув при этом целую стаю ворон с ближайшего ореха:
— Да здравствует наш богатырь, мельник Дундурия! Будьте все здоровы и счастливы! Ату ее, держите, бешеную! Навалитесь, соседи и кумовья, с топорами и вилами!
