Мария так и жила – увернувшись от бед, покладистая и рукастая. Жизнь награждала всех тычками и плевками, а Мария прыг-скок, вышла сухой из воды. Она чувствовала себя молодой и полной сил, когда пришла домой, поставила подаренную вазочку на стол, а сама выглянула в окно и увидела кладбище в пышном майском цветении – нарядным и веселым, каким оно не бывает никогда.
«Буду делать цветы на продажу!», – сказала Мария и улыбнулась этой мысли. Эта идея настолько вдохновила ее, что она позвонила единственной своей школьной подруге.
Подруга в молодости считалась красавицей и всегда затмевала невзрачную Марию. Подруга была бездетной и рано овдовела, так что, разойдясь в молодости, к старости их судьбы стали похожими. Подруга работала в конторе на производстве, где ее подсиживали молодые, оставив самые неприятные обязанности, за которые никто не хотел браться: сверять бесконечные столбики цифр и записывать автомобильные номера на проходной, но подруга все безропотно выполняла и ни от чего не отказывалась, потому что была одинока и понимала, что на одну пенсию не проживет.
Когда Мария рассказала ей о своих планах делать цветки и венки на продажу, подруга испуганно воскликнула:
– Ты что! Там мафия кладбищенская орудует! Даже не суйся! Тебя убьют!
Но Марию не пугали ни бандиты, ни разборки, она знала, что увернется от всего, и нет ничего страшного для женщины, ни разу не поскользнувшейся на мокром полу. Ее обеды никогда не подгорали, суп не выкипал, а на столе не оставалось крошек. У Марии был дар выстроить вещный мир и стать его частью, такой незримой, что, войдя в класс, не каждый находил взглядом учительницу. Мало кто признавал ее в крепкой женщине, сидящей за учительским столом, с ободком на волосах. Мария поворачивала к вошедшему доброе мясистое лицо и улыбалась – но ее никто не любил: ни учителя, ни дети, ни даже мужчины – в молодости.
Ходил к ней какой-то не то водитель, не то тракторист, их познакомила подруга, сказав, что он ищет жену. Подруга расхваливала Марию на все лады, мол, хозяйственная и верная, гляди, как все намыто. Мария принарядилась и села впервые не в уголочке, а во главе стола, а жених скользил взглядом по стенам и потолку, качался на стуле, вышел покурить, а потом Мария услышала, как хлопнула дверь: он ушел не попрощавшись.
– Я ему не понравилась? – спросила Мария у подруги, расплетая завивку, сделанную специально ради смотрин.
– Может, невкусно? – она зачерпнула студень и задумчиво положила ложку в рот.
Они с подругой остались вдвоем за столом, куда можно было посадить вереницу женихов, и каждый был бы рад такой искуснице-невесте, подумать только: из ничего, из самых немудреных продуктов соорудить праздничный ужин! Любой бы обрадовался, а этот сбежал.
На следующее утро, проснувшись уже пенсионеркой, Мария сладко потянулась, выпростав руки из-под одеяла. Она как школьница порадовалась мысли, что ей не надо никуда торопиться, а спокойное течение ее мыслей не будут прерывать звонки, взрывы голосов и топот ног.
Пусть дети изучают основы технологии. Старые швейные машины с ножными колесами и резиновым ободом разломают, плиту с проржавевшими конфорками сдадут в металлолом, криво сшитые игрушки с торчащими нитками выбросят на помойку. Надо давать дорогу новому.
Рывком открыв дверцу шкафа, Мария выбросила всю одежду, которую носила, когда была учительницей. На помойку отправились жесткие как сбруя жакеты, прямые юбки, прикрывающие икры, блузка с воротничком-жабо и еще одна, нарядная, с ленточками у горла. Мария знала, что все это ей больше не пригодится, а дело, которое должно ее прокормить, требовало жертв, как древнее ненасытное божество.
Она хотела делать цветы, точь-в-точь как настоящие, поэтому не упустила ни одной детали – и цвет лепестков, и форму листьев. В магазине для творчества у Марии разбежались глаза, столько здесь было всего необычного, но она ограничилась немудреным запасом: тонкая проволока, гофрированная бумага, ткань, картон, ножницы и клей. Самое красивое всегда получается из самого простого. Что есть у природы, чтобы вырастить цветок? Земля да вода, проще говоря, грязь. Еще, конечно, солнце.
Тепла и энергии Марии было не занимать, она со рвением взялась за дело, которое пошло у нее споро и быстро, кто бы сомневался. Мария управлялась легко, одним глазом глядя в ботанический атлас, другим на нарезанные заготовки, а руки в это время сноровисто плели, скручивали, сгибали, складывали и вырезали. К вечеру, когда Мария, наконец, разогнула спину и встала из-за стола, кухня превратилась в настоящий цветник – здесь были и розовые бутоны, и остроконечные астры, и хрупкие лилии, и жизнерадостные георгины, и скромные анютины глазки.