По дороге до Марния Руфус и Пятницкий слышали лишь несколько очередей — пулемётчики гоняли какую-то мелкую нечисть, а может, просто палили для острастки по теням. Удивительно спокойное путешествие, даже спустя столько лет после войны.
В Марнии Руфуса с Пятницким встречали такие же неприметные люди в недорогих костюмах, которые усадили их в автомобиль, и тот покатил в сторону военного порта. Руфус впервые был в этом некогда беззаботном курортном городе, правда, с не самой лучшей репутацией, который во время войны превратили в урб-крепость, защищавший побережье Розалии. Быть может, раньше он и выделялся чем-то на фоне других городов, однако теперь представлял собой зрелище самое унылое. Многоквартирные дома, возведённые уже после войны по одному проекту, высотные здания государственных служб, словно довлеющие надо всем вокруг, конторские башни, где работали сотни клерков, стены заводов, из-за которых торчали коптящие небо трубы. Очень быстро Руфусу надоело любоваться всем этим — в столице насмотрелся, — и он задёрнул шторку. Правда, спина водителя оказалась ничуть не более интересным зрелищем.
Ехать пришлось довольно долго — Марний был немаленьким даже по меркам урбов, превосходящих довоенные города в несколько раз, и Руфус успел откровенно заскучать. Сидевший рядом Пятницкий был удивительно молчалив и думал о чём-то своём. Отвлекать его от мыслей Руфус желания не имел.
Место строительства макроорудия не было секретом ни для кого в Марнии, сложно скрыть его воистину гигантский ствол, нависающий над частью порта. Однако территория вокруг него была закрыта, и автомобилю, в котором ехали Руфус с Пятницким, пришлось миновать несколько блокпостов, где у всех проверили документы, а на последнем даже вежливо, но настойчиво попросили выйти. За последние ворота пройти можно было только пешком. Люди в костюмах за них и вовсе не попали, передав подопечных с рук на руки местной охране.
Охраняли комплекс крепкие ребята в форме жандармерии на предприятиях. Почти все, кого заметил Руфус, были либо чернокожими выходцами из африканских колоний, либо орками. В общем, самыми верными и неподкупными ребятами, каких только можно найти среди подданных королевы Анны.
На последнем посту Руфуса с Пятницким встречали не только жандармы, но и двое авантажных господ в хороших костюмах. Первый оказался местным контрразведчиком, видимо, по соображениям секретности он пренебрёг элементарной вежливостью и не представился. Второй же сообщил, что зовут его мсье Легаре, но лучше обращаться «профессор Легаре», и что он является непосредственным начальником Руфуса.
— А я как же? — удивился Пятницкий.
— Вообще-то я руководитель всего проекта по строительству макроорудия, — уточнил профессор Легаре, — вы же, мсье Пьятницки…
— Пьят, с вашего позволения, — позволил себе перебить профессора Пятницкий, который терпеть не мог, когда коверкают его фамилию, так что он словно становится выходцем из восточных провинций Экуменической империи. — Макс Пьят.
— Вы, мсье Пьят, — поправился, как будто не заметив невежливости, Легаре, — станете работать в световой лаборатории. У вас будет свой непосредственный начальник. Господа из нашей охраны проводят вас к нему.
— Но я думал…
— Нет, мсье Пьят, — теперь уже Легаре перебил Пятницкого, — вы будете работать не вместе с мсье Дюкеттом. — Он кивнул жандармам, те подхватили баул Пятницкого, и ему ничего не оставалось, кроме как последовать за ними.
— Простите за эту демонстрацию, мсье Дюкетт, однако вам и в самом деле придётся работать на несколько ином поприще, нежели мсье Пьяту, — сказал Легаре, проводив взглядом жандармов и Пятницкого.