— Ну, блин, — расстроенно протянул Миша и посмотрел в черноту за окном. — А когда остановка-то?
Владимира понесло. Ему срочно надо было высказаться, и он полностью переключил внимание на меня.
— А когда нам надо было вот-вот выезжать из дома, она вдруг заметила, что на наши окна пялится какой-то придурок, — продолжал он. — Инка мнительная, а я еще и пошутил неудачно: сказал, что это призрак ее умершего родственника, от которого наследство и прилетело.
— Жестоко, — заметила я.
— Возможно, — согласился со мной Владимир. — Нервы были на пределе. Я, разумеется, тут же посмотрел в окно. Никого не увидел. А она твердила, что это я слепой.
Забывшись, Владимир повысил голос. Но потом опомнился и перешел на шепот.
— Она была уверена, что за нами кто-то следил. Мало того, она говорит, что он ехал за нами до вокзала.
Миша вздохнул.
— И она была права, — сказала я. — За вами действительно следили.
— Не понял, — протянул Вова. — Следили? За нами? Когда?
— Инесса не сочиняла, вы зря ей не поверили, — объяснила я. — За ней действительно следил какой-то человек. Я видела это собственными глазами. Не дождавшись от вас понимания, она обратилась ко мне. И я приехала к вашему дому. Сидела в машине недалеко от подъезда. И я видела этого человека.
— Не болтайте ерунду, — пробормотал Владимир.
— Хорошо, — согласилась я.
Поезд дернулся. Залязгал, заскрипел, задрожал. И, словно закашлявшись, стал останавливаться рывками.
— Пойду на улицу, — сказала я. — Миш, составишь компанию?
— Да, конечно, — Миша засуетился, набросил на плечи свой пиджак. — Не курю, но под коньяк, возможно, смогу себе позволить. Владимир, друг мой, предлагаю и тебе прогуляться. Эта остановка перед Москвой последняя.
Владимир колебался. Посмотрел на Инессу, потом на нас.
— Спит? — поинтересовался Миша.
— Спит.
Проводница спустилась на перрон первой. Потом выпустила нас в прохладную ночь, а сама осталась стоять около вагона.
Владимиру срочно требовались объяснения.
— Вы утверждаете, что за нами велась самая настоящая слежка? — спросил он. — Не могу поверить. Бред какой-то.
Я не спешила с ответом. Оказавшись на перроне, первым делом осмотрелась. Здесь, кроме нас, было несколько человек, которым, видимо, не спалось, как и нам. Они тоже решили воспользоваться возможностью подышать свежим воздухом и вышли из поезда. Конечно, всех я рассмотреть не могла. Но среди тех, кто попал в поле зрения, не было никого похожего на преследователя Инессы.
Я прислушалась к своей интуиции. Она из последних сил мычала о том, что нельзя быть уверенным во всем, что ты видишь. Вероятность того, что слежка продолжалась до сих пор, была огромной. Знать бы, кому это нужно…
Владимир все еще ждал моего ответа. Я описала ему человека, которого потеряла из вида в здании вокзала. Спросила, не похож ли он на кого-то из знакомых.
— Нет, не похож. Да и знакомых не так много, — ответил Владимир. — Инка не особенно общительная девушка, и тому есть причины. Ее мать в прошлом сильно придавила дочь своим характером, и Инка с трудом сходится с людьми. Нет, никаких очкариков в кепках рядом не водится.
— И раньше кто-то похожий на глаза не попадался? — спросил Миша. — Может быть, случайно. Нет?
Владимир ненадолго задумался.
— Нет, — твердо заявил он. — Не видел. А я вообще-то тип довольно подозрительный.
— И ревнивый, — добавила я.
— И ревнивый, — с вызовом в голосе подтвердил Владимир. — Если увижу кого-то, кто мне чем-то не понравится, то сверну шею без лишних объяснений.
— Страшное дело, — заметил Миша. — А ты только физкультуру преподаешь? Чем-то ты ведь раньше увлекался? Предпочтения какие?