Глава 1
Нокс
Выстрел ощущается как удар кувалдой прямо в грудь. Ее цель непоколебима.
— НИ С МЕСТА! Бросить оружие! — кричит она мне с лестницы, ведущей в подвал.
В этих требованиях нет необходимости. Мой пистолет заклинило где-то между моей спиной, и деревянным полом, на котором я лежу. Я подпираю стену плечами. Не могу двигаться, даже если попытаюсь. Я чувствую себя так, как будто по мне прошелся слон, а кости в груди превратились в кашу.
Чувствую, как сломанные ребра впиваются в мышцы. Но это все ж лучше, чем быть мертвым.
Пуленепробиваемый жилет сделал свое дело. И теперь, ранен я, или нет, пришло время закончить свое дело.
Она спускается вниз по лестницу, пистолет наготове, в глазах стальной блеск, и я решаюсь потянуться за своим пистолетом. У неё, должно быть, стальные яйца, чтобы броситься в этот подвал, но другого я и не ожидаю. Первая пуля из пистолета Тони свистит мимо нее и попадает в зеркало, висящее на стене слева от мен. Я закрываю глаза и отворачиваюсь в сторону, чтобы осколки не попали мне в лицо.
Она снова начинает стрелять, и целится она уж точно лучше, чем он. Выстрел попадает в правое плечо Тони, и выбивает пистолет из его руки. Агент Вердута бросается в подвал, отбрасывая пистолет Тони толстой подошвой ботинка. Она осматривает его руку, пока он выплевывает мерзкие оскорбления.
Агент Армстронг спускается ко мне вниз по ступенькам, его глаза все еще водянистые, а массивные руки сжимают пушку, направленную на мою голову.
Я улыбаюсь ему, а затем указываю на Тони.
—Это с ним сделал не я, — бормочу я сквозь боль, пока сижу на полу.
Я встаю, Армстронг смотрит на мой пистолет на полу, потом снова на меня. Он говорит что-то о том, что пистолет будет изъят в качестве вещественного доказательства, но я не слышу его слов через поток крови, свистящий у меня в ушах. Боль в груди исчезает, мое тело снова заливает адреналин.
— Где она? — реву я на Тони.
Когда кровь начинает капать на грязный деревянный пол, Вердута мягко кладет его на спину. Я устремляюсь дальше в подвал, но пухленькая Вердута удивляет меня своими рефлексами кошки. Когда я всего в нескольких футах, она выхватывает пистолет из кобуры и направляет его на мою голову.
— Отойди! — рычит она, в её глазах ни капли страха. — Я не дам тебе, твою мать, помешать моему расследованию. Я прострелю твою долбаную башку!
Какое-то время мы стоим, и смотрим друг на друга. Вокруг тишина, воздух заряжен электричеством. Мои мышцы так напряжены, что я с трудом могу дышать. Я чувствую, что где-то позади меня маячит Армстронг. Нет сомнений, что его пистолет направлен на мой затылок.
Я стискиваю зубы, пытаясь умерить отчаяние. Мне нужно найти Ребекку. Это, блин, все, что я хочу. Если я отдам им Тони, они позволят мне допросить его. Но, я уверен, Вердута знает, в тот момент, когда Тони признался, что он мой биологический отец, он сбросил бомбу, и она ни за что не оставит нас вдвоем в подвале.
Она права. Если она не пристрелит меня, я точно убью его. Несмотря на договоренность с Женевой.
Я пообещал ей, что оставлю Тони в живых, если она сохранит в секрете мою личность, и то, что произошло на складе. Не так-то легко вести переговоры с беременной женщиной, особенно учитывая тот факт, что вы только что убили отца её ребенка. Но ее молчание, в обмен на жизнь ее отца, был тот компромисс, на который она была готова пойти.
Но теперь, зная правду о личности Тони, меня начинает тошнить от неожиданного осознания другого факта. Убивая Нико, я убил отца моего не рождённого племянника. Эта мысль заставляет меня еще больше хотеть убить Тони. Я взорвусь от ненависти, если не сделаю что-то в ближайшее время.
— Бл*дь, где она? — требую я ответа.
Тони кашляет, а затем слегка посмеивается
— Она мертва.
Он продолжает смеяться. Вердута продолжает держать пистолет около моего лба, пока я в бешенстве сжимаю кулаки.
— Он полон дерьма, Саваж, — пытается успокоить меня Вердута. — Я это знаю, ты это знаешь. Не ведись на это. Не делай то, о чем потом будешь сожалеть. Подумай о Ребекке.
— Она качается на гребаных морских волнах! — хохочет Тони. — Пока, пока, Ребекка.
Вердута может почувствовать, мое терпение идет на спад, адреналин начинает кипеть во мне. Лев во мне готов к прыжку. Когда я уверен, что вот сейчас она нажмет на курок и взорвет мою голову, она отворачивается от меня и бьет Тони пистолетом.
Он вырубается.
Она снова поворачивается ко мне, и указывает оружием на меня.
— Даже, черт возьми, не думай об этом. Он не может ответить на остальные твои насущные вопросы, поэтому я предлагаю тебе убираться отсюда к чертям.
Я качаю головой, не в силах поверить, что все пошло так чертовски неправильно.
— Ты сказала, я смогу с ним поговорить. Это ведь не такое уж, твою мать, большое дело!
— Слишком поздно. Смирись с этим.
Армстронг встает между мной и Вердута, готовый схватить меня, если я сделаю хоть один шаг.
Джон мертв. Билли мертв. Бруно, вероятно, тоже мертв. Я ни на шаг не подобрался к разгадке, где же находится Ребекка. И даже если я узнаю, где она, я не знаю, жива ли она. А если она жива, я ведь буду должен сказать ей, что её отец умер.
Отвернувшись от Вердута, я смотрю на Джона, который лежит в восьми футах от Тони. Я закрываю глаза, иду к нему, и жду, когда кто-нибудь начнет стрелять.
Глава 2
Нокс
Ни Вердута, ни Армстронг не разряжают свое оружие. Я падаю на колени рядом с Джоном, поворачиваю его на спину, так, чтобы увидеть его лицо.
Его кожа бледная, видимо от потери крови. Должно быть, Тони застал его врасплох, напав сзади, когда он вошел в подвал. Пуля вошла в основание черепа Джона, и осталась там. Нижняя половина его лица и шея покрыты кровью. Его глаза широко раскрыты от шока.
Я опускаю его веки, закрывая ему глаза. Лицо Ребекки встает у меня перед глазами. Я сжимаю челюсти, и глубоко дышу.
— Прости, Джон. Я облажался. Но я не подведу тебя снова.
Моя память возвращается в жаркий летний день в Бенсонхерсте, тогда мне было семнадцать. Я уже пару месяцев околачивался около Джона. Он не хотел втягивать меня в любое направление своего бизнеса. Он обещал моей маме, что никогда не позволит мне заниматься чем-то противозаконным. Но я был очень настойчивым малым.
Мы с Джерри Майнеллой, как обычно, входим в магазин через задний вход. Направляемся прямо в столовую, проходя через кухню. Первая кабинка слева обычно остается за Джоном. И да, он сидит там с Фрэнком и Тони. Они едят антиспасту и потягивают Peroni, в то время как Джон пьет лимонад.
— Проходите. Садитесь — приказывает нам Джон, и кивает на пустое место справа от себя.
Я занимаю место рядом с ним, а Джерри берет стул от соседнего столика.
— Мы как раз только что обсуждали, что вам следует перестать слоняться здесь, когда начнется школа.
Я смотрю на Джона, полный решимости возразить ему, но его строгий взгляд говорит мне, что это мне ничего не даст. Он старше, и он умнее.
— Я все еще смогу работать в выходные. И ты даже не должен платить мне за это, — настаиваю я, хватая с подноса боккончини (прим. пер. маленькие шарики из моцареллы) и запихивая в рот.
Он смеется над моим предложением, но я чертовски серьезен. Я работаю на Джона не из-за возможности заработать карманные деньги. Сила, вот в чем причина.
Когда люди знают, что ты работаешь на Джона Венето, они относятся к вам по-другому. Достаточно войти в комнату, чтоб они начали заискиваться перед тобой. Даже учителя в школе относятся ко мне по-другому. На прошлой неделе я два раза дрался в классе, а меня даже не оставили после уроков. Если ты один из солдатов Джона, твоя цена сразу же возрастает.
— Посмотрите на этого мальчика, — говорит Джон, обнимая меня за плечи и слегка встряхивая. — Он согласен работать бесплатно. Он делает это ради любви к искусству.