— Думаю, что нет, — с улыбкой ответил я, — я уже достаточно провел времени с тобой.
— Что ж, раз уж я тебе уже не нужна… — неожиданно меня схватили за груди и потянули вниз. Она резко и грубо вцепилась в мои губы. Язык ее жгуче облизывал мои клыки, желая уколоться о них. Эта нежданная тишина длилась минуту. Она нехотя оторвалась от меня, издав при этом тяжелый и сладкий стон. Глаза ее опьяненно смотрели на мои губы.
— Мой прощальный подарок, Чешуйка… — прошептала она мне над ухом и вальяжной походкой скрылась за стенами борделя. Я же долго трогал свои губы, пытаясь осознать всё, что сейчас произошло. Но подарок этой лисицы был сладок… и в какой-то мере утешил меня…
Глава 7. Дракон и ангел
И с чего бы учителям собирать всех учеников вместе в главной зале? Какое-то объявление? Они созвали всю академию. Я попытался подслушать разговоры учеников; может они могут знать, в чем причина срочного собрания. Но в этом балагане ничего не разберешь. В надежде я обратился к Райану, но тот с сонливым лицом отрицательно мотал головой. Вчерашний день от него не было слышно ни слова — засел в комнате, даже гитару в руки не брал, а ведь это его любимое занятие, помимо выпивки, женщин и научных книг. К слову, наше похождение положительно сказалось на ранах; пускай немного, но они затянулись, а самочувствие стало прекрасным. Неожиданно перед нами вспыхнула молния. Все, в том числе и я, зажмурились, а когда открыли глаза, то перед нами уже престали все учителя академии. По середине были Сэт и Эдвард. Они вышли вперед и вытянулись в полный рост. Сэт улыбчиво оглядывал учеников, в то время как Эдвард лениво гулял глазами по стенам башни.
— Что ж, раз уж все ученики в сборе, то я, пожалуй, начну, — сказал он, потирая руки.
— После пройденного испытания все ученики, что остались в живых, пройдут этап распределения. Я вижу, что каждый из вас уникален, — он метнул свой хитрый взгляд на меня, отчего я взбодрился и слегка поежился.
— Говоря проще и короче, — встрял Эдвард — каждый из вас, сопляки, теперь будет тренироваться под началом одного из нас, — он встал вровень с Сэтом.
— Все верно, мой друг, — весело подметил кот, хлопая мужчину по крепкому плечу. Со стороны это казалось забавным, ведь Эдвард был выше Сэта. — Если разделять вас на категории, то вы будете распределены на магов-дальников и магов-бойцов. Дальник будет помогать воинам на фронте своей сильной магией, ведь ее количество велико у данного типажа. Что же до бойцов, то они будут использовать магию не в качестве основного оружия, а как вспомогательную силу, ведь им придется идти в лоб на врага, так что владения оружием так же важно.
По колонне учеников пошел тихий гул. Все обсуждали сказанное. Кто-то был несогласен, утверждая, что эта система несправедлива, кто-то боялся попасть не к тому наставнику и т. д.
— Не стоит волноваться! — чуть повысил свой высокий голос Сэт.
— Помимо меня и г-на Эдварда, вас так же будут обучать и наши остальные коллеги. Так как без их знаний все вы, скорее всего, умрете, то каждый из вас обязан посещать каждый урок с ними. Поверьте, так вы станете намного сильнее. Жду не дождусь от вас впечатляющих результатов! — он развернулся и ушел к коллегам.
— Все всё слышали? Теперь марш по своим кабинетам. Быстро! — к грубой манере Эдварда мы уже привыкли. Поэтому без замедлений разбрелись по кабинетам, ведь знали, что он может хорошенько треснуть за непослушание.
***
Вот морока… Если бы я знал, что учитель Эдвард будет читать лекции, то сразу бы взял подушку. Не его это — вбивать в наши головы столько информации. После первого урока он дал нам три недели, чтобы обзавестись оружием ближнего и среднего боя. Для этого он посоветовал обратиться к энциклопедиям по ковке магического оружия. Поэтому я снова стою в этом сыром и темном месте, блуждая по коридорам. Пока я неохотно осматривал полки, в голове блуждала мысль о том, что все то время, что я провел в академии, были детские игры. Академия приглядывалась к нам, играли с нами, словно с детьми. Все казалось таким радостным: добрые учителя, необычные просторы академии, новые знания и много другого. Теперь же Эрагон явил свое истинное лицо. Интересно, такая система постоянно была у них? Значит, я должен стать сильней, чтобы не погибнуть на следующем испытании. Эдвард объяснил, что через каждые три месяца будут проходить подобные экзамены. Но, думаю, по руководством учителя Эдварда я смогу улучшить свои навыки.
Книга так и не попадалась на глаза. Я устало выдохнул и прислонился к полке, закинув голову. К чему мне вообще эта энциклопедия? Мой кругозор знаний слишком мал. Стыдно ведь перед Райаном… и Ребеккой. Она-то уж точно лучше меня. На всех уроках, что я видел, она отличалась своими выдающимся познаниями. Если бы не лень моего рогатого друга, то уверен, он бы составил достойную конкуренцию. Один я остаюсь в потемках, пока эти двое продвигаются вперед. Хотя и цели у них понятные и твердые — Райан желает покончить с войной, доказать свою силу, принести справедливость в страну. Ребекка очень старается, чтобы быть достойным Владыкой Эдема. Она ведь тоже хочет мира и равноправия. Несмотря на их разные характеры, они — отражения друг друга. Даже странно, что они якшаются с таким неудачником, как я… достоин ли я этих хороших и светлых ребят? Разве может ли падший в отчаяние дракон, полный скорби, горя, гнева и ненависти, несущий на себе клеймо потрошителя (воспоминания возвращались ко мне, отчего я больше стал бояться свою звериную натуру и больше ненавидеть эти воспоминания и себя…). Я ничтожен рядом с ними… но… я хочу быть вместе с ними двумя. Мне хочется быть на том же уровне, что и они. Но смогу ли я быть таким же, как и они?
Вложив немного сил в кулак, я легко треснул им по полке. Пыль осела вокруг меня. Нос предательски вдохнул все, что летало в воздухе. Открыв рот, я зажмурил глаза и чихнул, что есть силы. Сзади послышались многократные удары книг. На секунду прозвучал женский писк, отчего я напрягся. Надеюсь, с потерпевшей все в порядке, а то я буду считаться виновником, а лишние проблемы мне не нужны. И чтобы не казаться без манер, я тихо, словно кошка, перепрыгнул книжную стену, оказавшись по ту сторону. Неожиданно меня начало качать, когда я приземлился. Ноги потерялись среди разбросанных книг. Я полетел лицом вперед и стукнулся с предполагаемой потерпевшей лбами. Когда я уже окончательно сидел на книжных завалах, потирал ушибленное покрасневшее место удара, попутно оглядев бедную девушку. Горе помощник… Но лучше бы я остался без манер, чем оказаться в такой ситуации… Ком в горле и учащенное дыхание резко окатили меня. Я расширил глаза и нагло глазел на нее, понимая, что она тоже находится в шоке и не может даже двинуться.
— Р-реб-бек-ка? — голос предательски дрожал. Я хотел с ней встретиться, но не так, по крайней мере не планировалось убить ее книгами и своим лбом. Моя черепушка намного крепче, чем у ангелов или демонов, так что ей должно быть вдвойне больнее. Одновременно стыд и смущение задавили мою решимость, с которой я хотел извиниться перед ней и разъяснить все между нами. Но теперь, когда мы сидим на этой макулатуре, глазея друг на друга, не можем даже и слова проронить.
— Ты в порядке? — она быстро подползла ко мне и стала рассматривать мою голову, как это делает мать, когда ее ребенок приходит домой в ссадинах и царапинах после резвых игр. Ее руки были холодными, словно лед. Зато ее глаза прям горели, внимательно рассматривая меня.
— Пустяки. Ты лучше о себе позаботься, — теперь стало как-то спокойно. Раны не до конца зажили, поэтому голос мой часто хрипел. Эденс резко переменилась. Дав мне щелбан, она отпрянула и с хмурым видом сверлила меня. Я же смотрел на нее с недоумением и возмущением.
— Как смело разбрасываешься такими словами. На тебе и живого места нет, и еще утверждаешь, что это пустяки! Халатный идиот! — в порыве своего гнева она задрала голову и отвернулась от меня. И как на зло, мои раны стали реветь от боли. Я скривился и схватился за живот. Видимо, от столь частых напряженных движений я подвергаю тело к кровотечению. Надо быть поаккуратней.
Пока я скрипел зубами от боли, эта переменчивая леди снова подсела ко мне и приложила руку к моей груди, перемотанной в кровавые бинты. Кровь уже пошла, так быстро? Следует в скором порядке поменять повязки. Свет озарил небольшой участок, на котором мы сидели. Ее ранее гневный взгляд сделался хмурым, но сконцентрированным на прекращении кровотечения. Я ощутил большую теплоту. После исцеления она выдохнула и утерла лоб. Я же вздохнул с облегчением. Легкие так и не восстановились полностью, так что для меня терпимая боль стала незаметной. Через пару секунд она снова приложила руку к груди и стала медленно водить ей. Ее глаза при этом поугасли, чуть заслезились и блестели, как и мои, в этих потемках. Я ощутил грусть, что испускала ее аура, которая раньше казалась мне яркой и легкой. Теперь я чувствую, как на нее свалился свинцовый кусок печали и грусти. Учащенное сердцебиение доносилось до меня, отчего общая картина об Эденс омрачалась больше. Она смотрела на бинты, молча водя рукой по груди.